Следом, судя по шороху, поднялся каратель, но обернуться и посмотреть на него я не решилась.
Я молча подняла залитое моей кровью оружие и закинула в ножны за спиной. Потом почищу. С тоской оглядела кожаную тунику, которую обычно надевала под доспех. На животе она была разрезана практически пополам и тоже оказалась сильно залита кровью, как будто из меня выпустили ее всю.
Когда воцарившаяся тишина начала давить, я, наконец, перестала делать вид, что не замечаю присутствия двух представителей враждебного клана, но обратиться решила к карателю. Он, по крайней мере, не является исконным кровным врагом моей расы.
— Почему? — спросила я, пристально глядя на своего несостоявшегося палача. Думаю, он меня понял. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одна ресничка не шевельнулась, только глаза вдруг стали как будто теплее.
Вместо ответа каратель едва заметно пожал плечами и усмехнулся.
В принципе, мне этого достаточно. Не так уж важно, почему он сохранил мне жизнь. Важно, что он собирается делать дальше. Клан Шантара требовал крови, и вряд ли Кхарр будет доволен таким исходом. Интересно, обрадуется ли Алекс?
По сочувственному взгляду шанара я поняла, что он все знает. Знает, что меня фактически принесли в жертву, не дав ни единого шанса на спасение. Вероятно, это и послужило причиной, почему мне сохранили жизнь. Слишком я оказалась жалкой.
Нашу игру в гляделки прервал шаман.
— Мое имя Шаксас, — представился он. Я вежливо приподняла брови, ожидая продолжения, но его не последовало.
— У нас не принято разглашать имя рода, — правильно понял меня шаман, заставив смутиться. А ведь это общеизвестный факт, о котором я была в курсе.
— Рейн Даханавар, — тихо назвалась я и посмотрела на шанара, но тот проигнорировал наш обмен любезностями. Кажется, я не к тому врагу обратилась за разъяснениями.
— Райвен очень неосторожно обошелся с твоей душой, — орк откровенно забавлялся сложившейся ситуацией. Похоже, он справился с собственными инстинктами, и я решила последовать его примеру. Что бы там ни произошло между нашими предками, это было еще до нашего рождения. Дети Гатара обладают вспыльчивым характером, но при этом они горды и прямолинейны, и у них существует неписаное правило «Солдат ребенка не обидит». Сейчас, пока моя одежда в крови, а голова кружится от слабости, я в безопасности. Я, в свою очередь, не враг своему здоровью, чтобы только только вернувшись от врат Элизиума, снова туда стремиться.
— Но еще неосторожнее он поступил с твоей кровью, — продолжил орк, и во взгляде, направленном на карателя, читалась смесь осуждения и жестокой насмешки.