Айна сотни раз в красках представляла себе, как они встретятся. Как Рин улыбнется, может быть, даже обнимет ее... Она замирала от счастья в этих воображаемых объятиях... А потом открывала глаза и ругала себя наивной дурой. Где Рин и где она... Господские дети не влюбляются в глупых девчонок со скотного двора. Да и как она найдет его в огромной столице? Как посмеет подойти к этому блистательному юноше в его новой красивой жизни? Что скажет ему? «Эй, Рин, здорово! Помнишь, ты обещал всегда защищать меня?»... Смешно.
Лиан ничего не знал про эти ее мысли. Айна не могла заставить себя рассказать ему про Рина. Хотя, наверное, стоило бы. Для себя она решила, что если Лиан уйдет в Красную башню один, то сама она попытается отыскать старого друга из замка.
Ее названный брат был чаще хмур и задумчив, он тоже предпочитал молчать в пути, и о чем думал этот странный мальчик оставалось для Айны загадкой. Задавать ему вопросы она опасалась не меньше, чем рассказывать что-то о глупых мечтах про Риндона Берга.
Так и выходило, что тишину в повозке старательно заполнял только брат Юс. Он не стеснялся громко хохотать над своими же шутками, смачно рыгать, горланить длинные баллады, из которых помнил едва ли половину куплетов (да и те путал местами). И без конца рассказывал всевозможные байки из разных периодов своей жизни.
Айну это вполне устраивало, а как относился к шумному монаху Лиан, она не знала – тот выглядел настолько отстраненным, будто и вовсе не присутствовал рядом, ничего не слышал и не замечал. Однажды монах даже спросил Айну осторожно, все ли в порядке с ее братом, не болен ли он какой душевной болезнью. Айна растерялась, испугалась и поспешила уверить, будто с Лианом все в порядке. Мол, всегда такой был. Брат Юс тогда пожал плечами и сказал, что ему, в общем-то нет дела до чужих прорех в голове, своих хватает. И больше с такими вопросами не приставал. Но Айна и сама смотрела на Лиана с тревогой, не понимая, отчего он так закрылся, что даже перед сном больше не шепчется с ней, как прежде. Только прижимается покрепче и долго, пока не уснет, не выпускает ее ладонь из своей...
Был поздний вечер.
Они уже съели свой нехитрый ужин под сенью высокого дуба на краю поля и на пару с Лианом зарылись в стоящий рядом стог сена, чтобы провести там всю ночь до утра. Брат Юс неспешно потягивал из фляжки вино и напевал себе под нос очередную балладу без начала и конца. Сам он, как обычно, намеревался улечься прямо у костра. Распряженная лошадь спокойно щипала траву чуть поодаль.
Внезапно звонкая ночная тишина треснула и рассыпалась на кусочки от звука резких голосов и неприятного чуждого смеха. В тесной душистой темноте стога Айна почувствовала, как Лиан крепче стиснул ее ладонь и задышал часто-часто.