– Ты как? – спросил я Ксюху.
– Кажется, цела! В ушах только звенит! – громче нужного ответила она.
– Пройдёт. – успокоил её я, помогая подняться. – У меня тоже.
Серёга уже встал и направлялся к Максу, отряхиваясь. Мы двинулись следом.
Пыль практически осела вокруг вагона, но гермозатвор становилось видно всё хуже, он будто бы затягивался мутной пеленой.
– Что за хрень? Не пойму! – Макс протёр глаза. – Вы тоже не видите?
Серый прошёл чуть вперёд и потянул носом:
– Это дым! Вагон горит, блин!
В воздухе и правда запахло жжёным пластиком. Скорее всего, от удара где-то заискрилась и загорелась проводка. Пространство вокруг кабины медленно заполнялось сизым дымом.
– Вот чёрт! – вскрикнул Макс. – Давайте бегом! Быстрее!
Мы ринулись за ним. Макс, обогнав Серого, первым достиг вагона, и перейдя на шаг, обошёл его справа, исчезнув из виду.
– Есть! – торжественно воскликнул он. – Сработало! Сюда! Скорее!
Мы, пригнувшись, подбежали к нему, прикрывая рты рукавами. В кабине вспыхнуло пламя, освещая широкую щель. Удар сдвинул гермодверь настолько, что в образовавшийся проём можно одновременно протиснуться и вдвоём!
– Поверить не могу! Да ладно! – радостно воскликнула Ксюха, хлопнув в ладоши!
– Ну, что я говорил, а?! – Макса аж трясло от ликования. Его план сработал! – Кто всех спас? Макс всех спас!
Серёга похвально потрепал его по затылку:
– Ух, голова!
Неужели! Неужели всё закончилось, и вон там, впереди, спасение?! Меня захлестнули эмоции. Счастье, неимоверное облегчение. Будто камень с души упал. Жутко захотелось наверх. Захотелось домой!
Из кабины послышался треск: языки пламени достигли боковой оконной рамы.
– Ну всё, валим! – поторопил Макс и повернулся к проёму.
Где-то далеко позади послышались глухие удары. Мы с Серёгой и Ксюхой обеспокоенно переглянулись. Били чем-то железным. И как будто бы по трубе…
– Фёдоров! – вырвалось у меня.
Серый согласно кивнул:
– Отвлекает внимание девочки. Как и обещал.
Внутри меня что-то надломилось. Грудь будто сдавило, и стало тяжело дышать. Но не от едкого дыма, а от внезапно возникшего чувства стыда.
– Ну чего встали? Пошли! – нетерпеливо крикнул Макс. Одной ногой он уже был по ту сторону гермодвери.
Серёга с Ксюхой тревожно взглянули на меня. Я разрывался между неистовым желанием поскорее унести отсюда ноги и желанием поступить по совести. Перед глазами стоял несчастный образ добродушного старика.
– Э, народ, алё! – Макс возмущённо развёл руками.
– Надо помочь… – проронил я.
– Чего?! – Он сделал шаг обратно. – Кому?!
– Фёдорову. Он там остался один. Слышишь?