Чёрт, об этом я не подумал. А ведь действительно… Гостайна. Масштаб возможных последствий тут же резко раздвинулся в своих границах. Серый тем временем продолжил:
– А если их там и нет, то сейчас опять включена сигнализация. Попадём под датчик стопудово. Даже к лазу подойти не успеем, схватят.
Он был абсолютно прав. Схватят, как пить дать.
– И ждёт нас тогда, увы, не воспитательная беседа. – подытожил я.
Ксюха посветила фонарём вниз, на площадку:
– Может, побыть внизу будет безопаснее?
Возникла небольшая пауза, после которой я согласился:
– В любом случае соваться наверх в ближайшие час-два смысла нет.
Макс кивнул:
– А что теряем? Раз уж мы здесь, давайте сделаем то, за чем пришли – осмотрим тут всё.
Возражений не последовало, мы продолжили спуск и уже через пару минут достигли площадки. Пройдя мимо огромных звёздочек, вокруг которых оборачивалась эскалаторная лента, мы попали в нижний машинный зал.
Он мало чем отличался от того, что был наверху, но был явно поменьше, и здесь было не так сыро – пол был практически сухим.
На потолке мы увидели закрытый двустворчатый люк с двумя короткими выступами по краям и куском срезанной лестницы. Такой же кусок торчал из пола, а сама лестница валялась чуть дальше у стены, порезанная на несколько частей.
– Чтоб никто больше не выбрался… – пробурчал под нос Серёга.
Если мои предположения были верны, то этот люк должен был выходить на площадку у нижнего схода с эскалаторов.
– Смотрите, тут ещё одна! – Ксюха светила на проём в стене слева от нас. Подойдя, мы увидели узкий лестничный пролёт, ведущий наверх. Эта лестница была цела. Не раздумывая, мы поднялись по ней и уткнулись в дверь. В, конечно же, запертую. Вероятно, дверь вела туда же, куда выходил и люк внизу – к сходу с эскалаторов.
– Дайте, я! – сказал Макс, доставая из рюкзака свой набор отмычек. Мы посторонились, пропуская его вперёд и подсветили замочную скважину. Макс присел, рассматривая её.
– Ах вы ж гады! – в сердцах выпалил кому-то он после короткого осмотра. – Ключ с той стороны оставили и повернули на пол-оборота!
– И чего теперь? – спросил я.
– А ничего! Не вытолкнуть, не провернуть!
– В каком смысле? Ну что-то же можно сделать?
– Да ничего ты не сделаешь! – обречённо сказал он, и, словно в подтверждение, с силой ударил в дверь плечом. Та даже не дёрнулась.
Я вдруг почувствовал себя ребёнком, у которого отобрали конфету. Стало невыносимо грустно и почти до слёз обидно. Вот же оно, вот, за стенкой.
Так близко, что оставалось буквально руку протянуть, и на тебе! Как же так? Неужто… Нет, я решительно не собирался сдаваться. Должен быть какой-то выход! Думай!