Одно из окон подобных квартир обязательно выходило на железный балкон с пролётами пожарной лестницы на нижний и верхний этажи. Истёртая до трещин классика давно обветшалого квартала с уровнем жизни чуть ниже среднего (а может и намного ниже). Жильё Эльвиры Бабич мало чем отличалось от Гордоновского, разве что всегда сверкало идеальной чистотой и было обставлено почти что винтажной, но ещё вполне добротной мебелью. Во всяком случае, у неё хотя бы имелась настоящая кровать, а не один полуторный матрац, как в опочивальне у Марка, занимавший почти треть всего пола помещения прямо под окном.
Сама квартира состояла из большой гостиной без прихожей, которая делила общую территорию с компактной зоной угловой кухни и двумя смежными комнатами. Шикарными габаритами и роскошной обстановкой здесь совершенно не пахло, если не считать настоящего камина, расположенного практически по центру апартаментов в центральной стене между дверьми спальни и ванной (что тоже не являлось неожиданной редкостью для построек старого фонда). На его не такой уж и вместительной полке располагался целый арсенал разнокалиберных бутылок, причём какая-то часть из них была либо непочатой, либо не до конца допитой. Между бутылками – несколько оплывших свечей, где-то по центру – увесистая шкатулка из резного дерева с претензией на звание секретного ларца.
Прочая, присутствующая здесь мебель старой уж точно никак не выглядела, хотя ремонт тут проводили явно очень давно, что невольно портило общее впечатление и о самой обстановке, и о её владельце.
– Извини за беспорядок, только, боюсь, моя горничная понятия не имеет, где я сейчас живу. А если и имеет, то едва ли захочет прийти сюда по собственной инициативе.
Назвать шутку Марка за попытку оправдаться перед спонтанной гостьей, как-то совсем не поворачивался язык. Это же, мать его, Гордон. Ему не бывает стыдно ни перед кем и ни за что, тем более за какой-то там беспорядок в квартире стопроцентного холостяка.
Мужчина сделал пару шагов в сторону кухоньки к невысокому, но хотя бы не древнему, как сам дом, холодильнику. Пока он ставил почти ещё полную бутылку водки на почти пустую полку рефрижератора, Эльвира успела по-быстрому оглядеть окружавшую их обстановку. Кухня, кстати, оказалась не только компактной, но и на удивление вместительной – угловая столешница со шкафчиками, газовой плитой и алюминиевой раковиной; единственный на всю гостиную пластиковый столик, на котором красовался подключённый к удлинителю закрытый ноут и парочка дешёвых стульев. Свечей тут предстало пред взором ещё больше. Казалось, они были повсюду, занимая практически весь периметр всей комнаты на всех подходящих для их безопасного использования поверхностях, включая крышу холодильника. Конкурировали они, разве что, по своему количеству с пустыми или полупустыми бутылками и банками из-под пива.