— Вот только не надо убеждать меня в том, что мы с Глебом помиримся! — кажется, я начала догадываться, к чему идет разговор. Уже хотелось бросить трубку.
— Я тут ни при чем. Разбирайтесь сами. Просто хотела сказать, что не стоит делать поспешных выводов.
Как я и думала. Он уже успел ей позвонить — и наврать обо мне с три короба.
— Вот и отлично. Поэтому я тут подольше останусь, чтобы хорошенько взвесить все за и против, — сказала так лишь для того, чтобы скорее закончить разговор. Сейчас я, как никогда, была убеждена в том, что в ближайшем времени наконец-то разведусь.
— Подольше? — Она явно была не в восторге. — Послушай, развод разводом, но у меня к тебе есть другой разговор. Тебе в ближайшие дни необходимо встретиться с одним очень важным человеком.
— С каким человеком?
Мама редко разговаривала таким заговорщицким тоном, будто собиралась организовать мне встречу с самим президентом. И никогда ни с кем специально не знакомила меня, да и клиентов мне не подкидывала.
Что-то все это мне не нравилось. Какое-то плохое предчувствие прокралось в сердце. Но, черт возьми, чем мне родная мать может испортить жизнь? Да ничем, от чего я бы не смогла отбрыкаться.
— Дочка, не хотелось бы, конечно, говорить об этом по телефону. Может, мы с тобой сегодня где-то посидим в кафе и побеседуем?
Этого еще не хватало. Не удивлюсь, если Глеб специально попросил мою маму привести меня в какое-то место, чтобы потом там «случайно» оказаться и начать давить на меня, упрекать и так далее.
— Я понимаю, что ты уже говорила с Глебом. Но я никуда не пойду. Не хочу его видеть.
— Глеб здесь ни при чем! — выкрикнула она так, что меня оглушило. — Эта встреча не относится к разводу никаким боком!
— Тогда что это за человек? Если ты не объяснишь мне ничего, то я уж точно никуда не пойду.
Хотя я сомневалась и в том, что пойду куда-то даже после объяснений. Не удивлюсь, если Глеб с моей матерью проработали целую стратегию, чтобы выманить меня из норки.
— Этот человек — твой отец.
Что-то оборвалось в груди и рухнуло вниз. За всю жизнь я ни разу не видела его, а мама вечно отмалчивалась на мои вопросы о нем. Лишь несколько скупых фактов — все, что знала о своем отце. В свидетельстве о рождении стоял прочерк, но, возможно, моего отца зовут Василием, раз у меня отчество Васильевна.
Что ему вдруг понадобилось через двадцать лет? Он ни разу не вспомнил обо мне и теперь вдруг объявился? Захотелось на старости лет найти того, кто будет стакан воды подавать? Как бы там ни было, он этого не заслужил.
— Твой отец, — продолжила мать непривычно хриплым голосом, — на самом деле всю жизнь платил алименты. К сожалению, он не мог с тобой видеться, но всегда мне — нам! — помогал финансово.