— Не хочешь, значит, в душ? Буду греть по-другому.
Стоило лишь раз ухватиться за тонкую ткань платья, услышать треск — и я перестал контролировать свои руки. Майя кусалась, царапалась, дралась, что меня, между прочим, несказанно радовало. И раззадоривало. Подливало масла в огонь. Мой дикий зверь точно вырвался на свободу, раздробил цепь, и теперь с особым усердием разрывал мокрую ткань.
Я с жадностью освобождал от обертки свое личное лакомство, позволяя себе слабость, делая все похожим на стремительную прелюдию к безумно страстному сексу. В какой-то момент Майя прекратила сопротивляться и позволила опустить к ногам разорванное платье. Не удирала, лишь смотрела отрешенным взглядом куда-то в сторону пояса моих джинсов, краснея на глазах.
Да, тому товарищу, в полной боевой готовности, было совершенно пофиг, сестра она или нет. Но вот мне не было пофиг. Я стащил с себя прилипшую рубашку и прижал к груди полуголую Майю. Обратился к дару и, надеясь, что она ничего не заметит, повысил температуру тела на несколько градусов.
Как маленькая птичка, она дрожала в моих объятьях, и эта дрожь постепенно сходила на нет, пока я усиленно штурмовал свой мозг, лишь бы не сорваться. Пальцы, точно магнитом, тянуло к застежке на ее лифчике. Он тоже промок, его бы не помешало снять. К тому же мне хотелось чувствовать не плотную мокрую ткань, а мягкие, нежные груди с затвердевшими сосками.
Так, хватит. Надо думать, что делать дальше — не только мне, но и ей. В таком состоянии ее бы лучше не оставлять одну, а контролировать выполнение того, что придумаю ей делать. Но мне в любом случае нужно поговорить с отцом. Своими глазами увидеть ту папку, которую я на нашей прошлой встрече отказался открыть.
Хоть бы там очутилась любая другая девушка. Это Майя-то знакома с ведением бизнеса? Она всего лишь работает на себя и даже представить не может, что такое управлять людьми. Компания — это прежде всего люди, а не капитал и ресурсы. Если ее имя в той папке, то мне еще придется ее убеждать, чтобы она отказалась от подарка.
Перестав дрожать, Майя обняла меня, прислонила щеку там, где грохотало сердце, и сцепила руки за моей спиной. Я застыл над ее головой, не решаясь пригладить ее мокрые волосы, тем самым немного их подсушить. Тыльная сторона моей ладони привычно покраснела, но я держал дар в узде, не давая коже окончательно сделаться бордового цвета. В полутемной прихожей, куда тусклый свет попадал только через широкое кухонное окно, Майя не должна заметить смены цвета моей кожи. А вот ткань… Опустил взгляд к своим шортам и заметил тонкое облачко пара — кажется, хватит баловаться с подогревом.