Закончив, он опустил их вниз. Я проследила за этим действием взглядом и зацепилась за большую продолговатую выпуклость на взмокших шортах. Между моих ног вмиг стало еще жарче. Истома свела низ живота до боли. Я еще ни разу так сильно не возбуждалась. Чувствую, меня захлестнет оргазм тотчас же, как он в меня войдет. Стыдно. Мне не хотелось показывать Лео то, что мне нравится его извращенная игра. Мне никогда не нравились подобные игры — меня отвращало от них. И, уверена, так будет и дальше. Но только не с ним.
Его рука скользнула к волосам, мягко сжала их на затылке, побуждая меня запрокинуть голову. Горячие, настойчивые губы вмиг прижались к моим — дрожащим и плотно сомкнутым. Нет, никаких поцелуев! Это уже слишком! Я изо всех сил стиснула зубы.
— Может, хоть поцелуешь меня!
Чего только не заставляли меня делать, но это что-то новенькое. Обычно в рот хотят засунуть кое-что другое, а не язык.
— Разожми зубы! — прошипел он в миллиметре от моих губ, обдавая горячим дыханием нежную кожу. Дрожь в теле усилилась. Я не то, что поцеловать в ответ не могла — на ногах держаться тяжело было. Да когда он прекратит издеваться!
Боковым зрением заметила взмах руки — и машинально дернулась в сторону, уворачиваясь от пощечины. Но рука Лео замерла в нескольких сантиметрах от моей головы. В тот же миг меня прорвало. Слезы потекли рекой, будто пытаясь вымыть все гадкие воспоминания изнутри.
— Говори, какая падла тебя раньше била. Майя! Говори! Глеб тебя бил?
Ноги подкосились, и я, обессиленная, сползла на поддон, содрогаясь от рыданий. Лео опустился следом за мной. Принялся быстро освобождать мои руки, после чего отбросил в сторону майку и с легкостью подхватил меня. Прижал к себе. От внезапно окутавшего жара обнаженного сильного тела перехватило дыхание.
— Я его убью.
Еле слышная угроза тотчас же прервала рыдания, привела в чувство. Я обнаружила себя сидящей на коленях у Лео. Его руки одновременно крепко и нежно сжимали меня в объятьях. Чувственная, сладкая дрожь прогнала страх, пробудила желание прильнуть ближе к нему. Я не сдержалась — положила голову ему на плечо, уткнулась носом в шею. Ох, как же дурманяще пахло его тело.
— Так и думал, что над тобой издевалась какая-то мразь. Но чтобы бить… Сука. Я ему все кости переломаю.
Прочистив горло, я произнесла:
— Глеб не бил. У него свои извращения… Но по лицу он никогда не бил.
— Тогда кто? Прокурор?
— Не надо его убивать.
— Я сам решу, что с ним сделать, — сказал он, как отрезал.
Мне больше не было холодно. Тепло объятий прогнало напряжение и страх. Лео молча поглаживал меня по плечу, успокаивая и расслабляя. Сначала я хотела спросить, зачем он сделал это все, но постепенно поняла сама. В любой другой ситуации он бы ничего от меня не узнал — я бы ни за что не раскрылась. А так он специально спровоцировал меня на эмоции и догадывался ответы на вопросы по моим реакциям.