Вереск промолчала. Ей было не по себе. Ладимир усадил её в седло перед собой, несмотря на все протесты. Она могла бы ехать одна, или подождать у пристани, пока пришлют экипаж. Но князь отверг эти варианты. А когда Вереск вознамерилась проделать весь путь пешком, капитан, без лишних уговоров, сгрёб её в охапку, и, спустя секунду, она оказалась на лошади. И теперь здоровенный толстоногий коняга, которого Ладимир выбрал в пристанских конюшнях, нёс их по опасной горной дороге. Всё выше и выше, к замку.
Но Вереск не пугали ни отвесные скалы, ни крутой подъём, ни огромные волны, что с грохотом разбивались об утёс далеко внизу. Даже мрачные мысли о собственной участи ушли куда-то на второй план. Всё, что тревожило сейчас - крепкое мужское тело, к которому она была вынуждена прижиматься. Широкая грудь Ладимира казалась твёрдой и горячей, словно прибрежные валуны, раскалённые полуденным солнцем. Его сердце стучало громко, чётко и ровно, как метроном. Стальные руки уверенно сжимали поводья.
Спокойный, как гора во время бури.
Похоже, князь считал ситуацию вполне уместной и не придавал сложившимся обстоятельствам никакого значения. Вереск же сгорала со стыда. Она кусала губы, старалась дышать как можно тише и реже, сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Происходящее смущало её донельзя. Подобная близость выглядела какой-то слишком интимной и неправильной. Да, князь спас её, но... Они слишком мало знакомы, чтобы прижиматься друг к другу так тесно!
- Не бойтесь, - сказал вдруг Ладимир, и она вздрогнула от звука его голоса. - Ничего не бойтесь и не смотрите вниз. Осталось немного.
Он думает, я испугалась подъёма, - сообразила Вереск, и стало совсем уж неловко за собственные мысли.
А замок становился всё ближе. Огромный и монументальный, он давил своим величием, и Вереск ощутила себя ничтожной букашкой. Да и кто она, если не букашка, в сравнении с этими могучими стенами и высоченными башнями, что без малого пять сотен лет царапают небо зубцами?
Князя встречали. Толпа челяди у ворот разразилась приветственными криками. Мальчишка-конюшонок схватил жеребца под уздцы, и Ладимир ловко спешился. Его тут же окружили плотным кольцом.
- Ура! – кричали мужчины.
- Поздравляем! – верещали женщины. – Счастья вам, милорд!
Какие верные слуги, - размышляла Вереск, слезая с коня при помощи расторопного конюшонка. – Так искренне радуются возвращению хозяина…
Но очень скоро она поняла, что причиной бурных восторгов являлось не столько возвращение Ладимира в отчий дом, сколько… она, Вереск, собственной персоной.