Поспать мы смогли всего несколько часов.
- Капризу-у-у-уля, - протяжно позвав, разбудил меня Лиам.
Мы все еще были обнаженными. Моя попа уютно устроилась в ложбинке между его животом и ногами, вместо подушки была его рука. Вторая же осторожно оглаживала мой живот. Почему-то особенно ему понравился мой пупок. Он все водил и водил вокруг него пальцем, посылая по уставшим нервам терпкие импульсы.
Я повернула к нему голову и сразу натолкнулась на его задумчивый взгляд. Вроде бы он смотрел на меня, и все же был где-то далеко. Почему-то вдруг стало так обидно и горько, будто он не сдержал так и не данного мне обещания. Я смотрела в эти отрешенные, смотрящие вдаль глаза, и вдруг поняла, что те слова, что он шептал мне совсем недавно, вряд ли будет исполнять. Кто я для него? Всего лишь красивое тело, с помощью которого он рассчитывает спасти свою жизнь.
Мне захотелось вдруг ударить его. Я недовольно заворочалась. Наконец-то на меня обратили внимание. Он взял меня за шею, не пощадив новую рану, оставленную его зубами, и притянул к себе.
Мягким поцелуем прижался к моим губам.
- Верь мне, Капризуля. И ты выживешь.
Всего-то? Так хотелось ему поверить. А что мне оставалось делать? Я улыбнулась, кивнула и отвела глаза. А в глубине точил душу червячок сомнения. Всего лишь выживу?
Он лично обтер меня полотенцами. Достал из своего рюкзака пакетик с новым комбезом. Надо же, какой запасливый. Интересно, сколько там еще таких пакетиков? Или он рассчитывал лишь на один раз? Стоило разорвать упаковку, и ее содержимое стало увеличиваться в размерах. Вскоре мое тело туго обнимал точно такой же комбинезон, как и тот, ошметки которого он спихнул ногой в угол.
- Пойдем, - велел он и первым вышел из палатки. Я задержалась всего на миг, а навстречу мне уже протянулась его рука. Мои подрагивающие пальцы обхватили его, крепкие и сильные. На мгновение он ободряюще сжал мне кисть и поспешил вперед, волоча меня на буксире.
Яркая палатка, свидетель моей безумной ночи, осталась стоять в темном укромном углу.
- Пооооодъем, - скомандовал кто-то. А когда мы вынырнули на свет, весь лагерь уже поспешно готовился к дальнейшему походу.
Я почувствовала, как краска заливает мне щеки. Казалось, все вокруг знают, где и с кем я была и чем занималась. Но вскоре растревоженное сердечко успокоилось, когда я поняла, что никому до меня нет дела.