У Паши есть автомат, именной пистолет ТТ и одна граната. Я опять пересчитываю немцев. Восемнадцать. Я заряжаю винтовку. Но она не для этих целей. Медленная, но точная, я не успею их всех убить. Паша говорит:
– Ты хочешь жить?
– Хочу, – отвечаю я и понимаю, что это правда. Теперь я действительно хочу жить. Что-то изменилось, я еще не поняла что.
– Тогда слушай меня. Я бросаю гранату, а ты начинаешь стрелять. И мы бежим к лесу.
– Как вы побежите? У вас ранение.
– Я побегу, ты только стреляй, – говорит он и достает гранату из сумки.
Когда немцы встали и двинули к лесу – к месту моей лежки, мы ждали. Они поравнялись с нами. Метров десять разделяло меня и врага. А потом он кинул гранату, а я начала стрелять.
Мы перестреляли их всех. Добежали до леса и остановились. Его силы были на исходе. Он бледный упал на землю и стал терять сознание. Сил хватило только на этот бросок. А впереди была еще длинная дорога к нашим. И задание осталось невыполненным. Что делать? Скоро к немцам придет подкрепление. Их позиции близко, выстрелы, скорее всего, слышали. А значит, у меня очень мало времени.
Паша потерял слишком много крови. Нужно вытащить пулю и зашить рану. Я достаю из сумки свою аптечку и приступаю к делу. Он приходит в себя, когда я пинцетом погружаюсь в его рану и пытаюсь нащупать пулю. Я знаю, как это больно, но он молчит, плотно сжав губы. Не сразу, но я смогла вытащить пулю, а потом зашить и перевязать рану.
Он опять потерял сознание, а я сидела и смотрела на него. Именно тогда я осознала, как он дорог мне стал. Что я не смогу без его опеки. Мне нужна его любовь к жизни и к людям. А еще я захотела, чтоб он любил меня. И я потащила его. Сначала просто ухватив за плечи, но он был слишком тяжелый. Тогда я соорудила из елочных веток и своей куртки что-то типа саней и перетащила его на эту конструкцию. Сняла его ремень, соединила со своим и перекинула под его руками со спины. А потом взялась за этот ремень и потащила. Я не знаю, откуда у меня взялось столько сил, но к ночи мы оказались на краю леса.
Павел пришел в себя. У него начался жар. Нужно было переходить поле, пока темно. Он взял мою руку и поцеловал ее, а потом опять отключится. Я испугалась, что он умер, но нет, слабый пульс есть. И я потащила его через поле. Где-то на середине, когда стало рассветать, я увидела со стороны леса немцев. Они начали по нам стрелять. Я упала. Я была без сил. Я не должна позволить взять нас в плен. Но гранат больше нет, а в пистолете только один патрон. Я уже слышу немецкую речь. Они близко. Сердце колотится с бешеной скоростью и вот-вот выпрыгнет из груди. Но я не могу убить ни его, ни себя. В момент, когда отчаяние захлестнуло меня, я слышу выстрелы, но уже с другой стороны. Наши. Мы спасены.