Я наблюдал исподтишка за маман, представляя примерно, что она подумала. Что надо было оставить меня в обычной школе, где не парят детям неокрепшие мозги книгой Иеремии, Молохом и Ваал-Аммоном. А еще она мечтала в тот вечер, чтобы у нее был такой универсальный пульт управления, позволяющий заткнуть меня нажатием кнопки.
— Энди! — попыталась маменька установить контакт.
— Где отец?
— Сядь, поешь что-нибудь, я знаю, тебе сейчас непросто. А возможно, следует меньше...
— Он ведь у своей бабы, так? А тебе нравится делать вид, что у нас всё, как у людей?
Она побледнела, отвернулась, тетя Эстер поднялась ей навстречу и обняла.
Подруга троюродной сестры наконец встретилась со мной взглядом. В нем было нечто вроде отвращения. Я поднялся в комнату и даже не хлопнул дверью.
В тот вечер я тупо бродил по интернету, перескакивая от одной бессмыслицы к другой. Под размеренный стук дождя по черепичной крыше, читал какой-то бред про то, что с развитием письменности появилась иллюзия, будто мы знаем о своем прошлом. На самом же деле, никакого прошлого не существует, как и будущего. И то и другое не поддается просчету из-за огромного количества вариантов. А всему виной древние финикийцы, которые изобрели фонетический алфавит, сделав сохранение информации на внешних носителях доступным всем и каждому, но не факт, что суть существования всех и каждого стала от этого проще и объяснимей.
За окном отчаянно выла собака Исфахани. Хотелось выйти и то ли пнуть ее ногой, то ли пустить к нам на ночлег. Я не сделал ни того, ни другого.
Не помню, когда этот сон приснился мне впервые. Я не мог дышать. Пытался открыть глаза, но их щипало от соли. Хотел всплыть на поверхность, но руки и ноги сводило судорогой и не хватало сил преодолеть тяжелую, как вечность, массу ледяной воды, сомкнувшуюся над моей головой. Я сам становился этой водой, умирал от страха и бессилия, наблюдал свое неизбежное погружение в пучину, которой не было дна. Это был конец всему: вою соседской собаки, осенним дождям и летней влажной духоте, ссорам родителей, опозданиям в школу, упоительным субботним вечерам, которые обещали многое и никогда ничего не выполняли. Тотальный конец желаниям, опасениям и надеждам еще одного странного парня, который по правде говоря никому в этом мире не был особо интересен.
Позавчера Тарек подошел ко мне во дворе, осматриваясь по сторонам. То ли искал, кому втюхать сигареты, то ли опасался, что нас увидят вместе. Пошла вторая неделя, как меня перевели в другой корпус.
— Ты там как, чувак? Слышал, они чего-то от тебя хотят.