— А ты — добровольный сжигатель ерунды на костре вечности?
Я не знал, что сказать, и развел руками.
— Сам никогда не сливал в сеть то, что надо держать при себе?
— Не помню такого. Но я только что рассказал тебе гораздо больше, чем собирался.
— Ты забавный. Откуда такая доверчивость?
— Хочу узнать, кто ты, и почему уже полдня со мной тусуешься. Почему спасла мне жизнь. Откровенность за откровенность.
Она улыбнулась.
— Я могла бы рассказать, что работаю фитнес-тренером в загородном клубе, что изо дня в день выслушиваю жалобы ленивых богатых теток, в упор не видящих связи между съеденным тортиком и целлюлитом. Но это было бы половиной правды.
— А вторая половина?
— Назови последнюю цифру моего мобильного телефона.
Следовало сделать вид, что я не понимаю, чего она хочет.
— Восемь, — сказал я.
Карла кивнула.
— Я ищу человека. Он прячется уже много лет. А ты — единственный, кто может его найти. Сам знаешь, почему.
Черт возьми, а я ведь подозревал.
— Ты работаешь на спецслужбы?
— Можно сказать и так.
— А человека зовут Усама?
— Несмешно. Так ты согласен?
— Надо подумать.
— У тебя нет особо ни времени, ни выбора.
— Что это за берега, которые я вижу во сне, и откуда ты об этом знаешь?
— Для любителя уничтожать информацию ты задаешь слишком много вопросов.
Она отвезла меня домой в полном молчании и высадила в конце улицы, чтобы не привлекать внимание соседей. Она восхищала меня, и раздражала одновременно, а я вконец запутался в собственных мыслях и догадках.
— Знаешь мой номер, — сказала она напоследок.
— Почему ты ищешь того человека?
Карла чуть слышно вздохнула, убрала за ухо прядь волос, упавшую на высокий лоб, и сказала, что должна его убить.
Первая мысль, пришедшая в голову с утра, была о том, что эта женщина сумасшедшая. Вторая — что она мне приснилась, и сон был определенно эротический. Третья: надо пойти в сортир и решить проблему, пока я совсем не свихнулся. И четвертая: самое время подкрепиться, да здравствуют хлопья.
Какие-то, к чертям собачьим, берега Финикии, какой-то парень, которого надо найти. Он что, перестал платить алименты? Не хочу ничего об этом знать. Но если она сумасшедшая, то какой я? И почему я не помню прыжка в воду? Уж не она ли толкнула меня туда? А ведь она точно знает что-то такое, чего не знаю я...
На кухне я увидел отца. Прислонившись задом к стойке и сложив руки на груди он ждал, когда в микроволновке нагреется еда. Меня словно ткнули электрошокером меж лопаток, и одновременно треснули лопатой по лбу. Пришел, значит. Открыто. В пятницу, с утра пораньше. Помятый, небритый, но при этом подтянутый, и до боли довольный собой. Недаром пару лет назад все это началось с необузданного увлечения спортзалом. Неприлично иметь такие бицепсы в сочетании с морщинами и сединой. Неправильно заявляться домой после любовницы и никого не стесняться. Пошло — греть курицу с рисом в девять утра. Разве его баба не умеет жарить омлет?