— Сюда.
— Да.
Он кивнул, убирая бумаги, но не возвращая их мне, когда выдохнул. — Знаешь, что я все чаще и чаще встречаю на этой работе? — странно спросил он, не оставляя мне другого выбора, кроме как спросить.
— Что?
— Мужчины облажались, а женщины остаются с ущербом.
Я замолчала, наблюдая за ним, сдвинув брови. — Это что, окольный способ сказать, что ты мне поможешь?
— Милая, я собирался помочь тебе в ту же секунду, как услышал, как ты врезалась в мою дверь.
— Вот так просто? — спросила я, мое недоверие к большому городу подняло свою уродливую голову.
— Да, именно так.
— Почему?
— Потому что это то, что я делаю.
— Но… почему? Я не смогу тебе заплатить…
— Я и не прошу тебя об этом.
— Так это просто по доброте душевной?
— Может быть, мы можем назвать это искуплением.
Я почувствовала, как выпрямилась, когда он потянулся за моей чашкой горячего шоколада. — Искупление? Ты напортачил и причинил женщине вред?
— Не так, как ты думаешь, — сказал он, протягивая мне чашку, которую держал в руках, от жара мои замерзшие пальцы неприятно покалывало. — Я никогда намеренно не причинял вреда женщине и не подвергал ее опасности. Но я не святой. Я сделал кое-что плохое, и я в долгу перед миром, чтобы вернуть в него что-то хорошее. Я вырос с мамой, которой каждые несколько месяцев бил по лицу сукин сын, в которого она влюбилась, когда я был слишком мал, чтобы что-то с этим поделать. Когда я был достаточно взрослым, я так и сделал. Делая это, помогая женщинам, я чувствовал, что это естественный способ загладить ошибки, которые я совершил в своей жизни.
Не зная, что сказать, я сделала глоток горячего шоколада.
— Детектив что-то говорил о вас… скрытие женщин…
На это он слегка улыбнулся мне. — Что-то в этом роде, да.
— Как что-то в этом роде?
— Скорее всего, если женщина приходит ко мне, то это потому, что у нее буквально нет других вариантов. Я беру это отчаяние и превращаю его во что-то, с чем я могу работать.
— И что же это?
— Решимость. Мне нужно, чтобы ты почувствовала желание жить до мозга костей. Легко сдаться. Очень просто впасть в безнадежность ситуации. Но я ни хрена не могу с этим поделать. Мне нужно, чтобы ты хотела любой помощи, которую я могу тебе оказать, так, как ты хочешь продолжать дышать. Потому что, откровенно говоря, в твоей ситуации моя помощь — единственный способ, благодаря которому ты будешь продолжать жить.
— Я не хочу умирать.
— Тогда тебе придется доказать это мне.
В то время я не знала, как много он имел в виду.
В ту ночь мне дали койку в комнате страха в боксерском центре.
Да, комната страха.