Липатка недоверчиво глянул на Паладина, залитого бурой засохшей кровью.
— А это хто? — шёпотом спросил он.
— Такэтож херой, до нас в Больши Ручи мертвюков бить взялся, — затараторил Охрютка, переходя на некий диалект, который Лёха разбирал с трудом.
Лёха знал таких людей, обычно деревенских, которые в обычной среде могут говорить нормально, как все, но среди родственников неизбежно переходят на местный говор. В принципе, обычное дело.
— Шото он на хероя непохож, неряха какой-то, — так же шёпотом возразил Липатка.
Герой демонстративно похрустел сначала шеей, а затем костяшками пальцев.
— Тш! — шикнул на брата мужик.
— Слышь, дядя, жрать-то когда будем? Мне тут братишка твой наобещал с три короба, а за слова отвечать надо, — заметил Паладин.
Братья переглянулись.
— Как там, бля. Накормить, напоить, спать уложить. Если баня есть, я бы ещё и в баньке попарился, — вдруг вспомнил детские сказки Лёха.
— Нету-ка баньки у нас, в печи моемся, — ответил Липатка, но с порога отошёл и жестом позвал гостей в дом.
— Чего, бля? — удивился Лёха, однако расспрашивать дальше не стал, а просто вошёл в избу, едва не стукнувшись лбом о низкую притолоку.
Внутри было темно и душно, пахло чем-то кислым и прелым. Лёха брезгливо поморщился, не разуваясь, прошёл за стол и сел на лавку. Петровича хозяин дома попытался выгнать обратно на улицу, но Лёха суровым взглядом посоветовал ему воздержаться от подобных действий, и петух одним прыжком заскочил на лавку рядом с Героем.
Из горницы вышла хозяйка дома, в засаленном платке и грязном платье с закатанными рукавами. Она ошеломлённо посмотрела на гостей, а потом гневно посмотрела на мужа. Липатку спас внезапно заплакавший ребёнок, и женщина вернулась в горницу, напоследок хлестнув Липатку злобным взглядом.
— То жинка моя, Фекла… — промямлил Липатка.
Лёха вдруг вспомнил первых встреченных в этом мире русаров, Родиона и Мефодия. В отличие от этих грязнуль, Родион и Мефодий хотя бы ходили в чистом и не гнушались умываться.
— Бля, не завидую тебе, мужик, — вздохнул Герой, чётко осознавая, что попал в хату к каким-то чуханам.
Он осторожно царапнул ногтем по столешнице, и на ногте остался то ли жир, то ли сажа. Ночевать в гостях у Липатки быстро перехотелось. Насчёт ужина Лёха ещё не был уверен, жрать всё-таки хотелось.
— Слышь, чмо, — ласково произнёс Лёха. — Чё тут пожрать у тебя есть? Давай быстрее, пока я добрый, бля.
— Братка, лучше скажи, — горячо зашептал Охрютка на ухо брату.
— Також брюква, парена, вчера поутру запарили, — затараторил хозяин дома. — Да брюква сушёна есть.