— Он барона оскорбил, — буркнул Фриц.
— Рыцарская честь только для рыцарей. А он — бродяга, — сказал Йозеф. — Ещё и курицу где-то украл. Вор. Ещё и паладином себя назвал. Лжец.
— Хм. Точно, — Ганс опустил забрало, вскинул двуручник перед собой и пошёл на Лёху.
Лёха хмуро прищурился. Рыцари барона Индржиха были закованы в доспехи, и он не видел ни одной бреши в их защите. Двигались они слаженной тройкой, будто единый организм, ощетинившийся острым железом. Лезть на них с голыми руками — форменное самоубийство.
— По одному подходи, фашисты, бля… — процедил Избранный.
Глядя на то, как они приближаются, уверенность Лёхи в победе начала потихоньку исчезать, но генетическая память предков пробудилась внутри и усилила его решимость. Лёха сжал кулаки и бросился на фашиста, за мгновение увернувшись от смертельного выпада.
Лёха успел изо всех сил ударить Ганса по шлему, тот пошатнулся. Шлем зазвенел, будто колокол, но Йозеф тут же отбросил Героя ударом щита, пытаясь вдогонку зарубить его. Бритвенно острая сталь рассекла воздух рядом с Лёхиной головой.
— Шайзе! — выругался рыцарь.
Избранный ухмыльнулся и харкнул рыцарям под ноги. Фашисты явно не ожидали такого сопротивления и теперь замешкались. Лёха почувствовал себя так, будто за его спиной незримо стоит миллионная армия.
Он снова кинулся на врага первым, стремительно и беспощадно, мощным лоу-киком пробивая тормоза Фрицу. Нога рыцаря подкосилась, но он всё равно нанёс удар булавой. В этот раз Лёха оказался недостаточно быстр, и булава чиркнула его по плечу.
Внезапно в драку влетел Петрович, острыми шпорами пытаясь выцарапать глаза Йозефа, спрятанные за забралом.
— Петрович, скройся, бля! — рявкнул Герой, уворачиваясь от взмаха двуручного меча.
— За Родину! — верещал петух.
Почему-то вмешательство Петровича напугало рыцарей больше всего. Они отступили назад и переглянулись. Лёха стоял и ждал, сжимая кулаки.
— Колдовство, — заключил Фриц.
— Чёрная магия, — согласился Йозеф. — Ты ещё и колдун!
— Я, бля, Избранник Богини, — фыркнул Паладин, укоряя себя за то, что опустился до переговоров с фашистами.
— Герой! — вскудахтнул Петрович.
Ганс пафосным жестом воздел меч к небесам, словно призывая небо в свидетели.
— Умри, самозванец! В атаку, братья! — закричал он.
Двуручный меч пролетел мимо с грацией рельсы, Лёха играючи увернулся и двинул могучим кулаком в шею рыцарю. Железный горжет, защищавший горло, от удара помялся и слетел на землю.
Рыцари поняли, что победить нахрапом не выйдет, перестроились и начали медленно наседать на Лёху с трёх сторон. Зажимали профессионально, со знанием дела. Но и Лёха не в первый раз дрался в неравном бою. Улицы Белозерска темны и жестоки.