– Поверь, и не подошла бы к вам, – я выдохнула, – будь моя воля.
– Император? – правильно понял он мой намек.
– А кто еще по-вашему? – в тон ответила я.
– Не волнуйся, – Бореальд опустился на сиденье. – Мне просто стало интересно, как далеко ты зайдешь. Но тут неожиданно ты стала играть по другим правилам, словно убегая от самой себя, меня и всей империи.
– Вы первый молодой мужчина, с кем я так тесно общаюсь. Я рассказывала чистую правду, мое прошлое вам и так известно. Но, как вы понимаете, от подобных заказов не отказываются. Это опасно для жизни.
– Поцелуй меня, – Бореальд вальяжно раскинулся на сиденье.
– Что, прости? – я от шока округлила глаза.
– Ты же собираешься стать моей невестой, – он мне подмигнул. – А мне не нравятся недотроги.
– Я не знаю как, – я уперлась взглядом в пол.
– Что не знаешь? – он повернул голову набок.
– Как надо целоваться, – я все же подняла глаза.
– У тебя было девятнадцать мужей, – он восхищенно на меня посмотрел.
– И ни один меня не целовал, – я с вызовом смотрела на него.
– Сядь мне на колени, – он поманил меня.
– Зачем? – я с напряжением взирала на мужчину.
– Покажу, как надо целоваться, – он протянул руку.
– Но я… – растерянно смотрела на его пальцы.
– Не волнуйся, дальше поцелуя не зайду. Карета – не самое удобное место для интима. Трясет, да и неудобно возиться со всеми твоими юбками.
– Точно? – я все же не спешила с принятием решения.
– Обещаю, – и я несмело вложила пальцы в его теплую ладонь.
Меня осторожно потянули на себя, усаживая верхом на твердые колени. Подол платья вызывающе поднялся, оголяя щиколотки в ажурных чулках. Восхищенно посмотрев на них, Бореальд перевел взгляд на мое смущенное лицо.
Нежно, словно касаясь дорогой статуэтки, он погладил щеку и едва уловимо задел губы. Объятия не вызывали страх и панику. Кончики мужских пальцев, словно шелковые перышки, путешествовали по моему смущенному лицу, даря незатейливые ласки.
Бореальд осторожно наклонился еще ниже, обдавая мои губы теплым дыханием и позволяя носу уловить терпкий аромат мужского парфюма. Я приближалась к той самой точке невозврата, за которой уже нельзя будет списать на страх и растерянность свое отношение к этому мужчине.
Мои губы накрыли мужские: сухие и теплые с неизвестным мне привкусом. Просто нежно касаясь, не настаивая и не торопя, позволяя самой решать, чего я хочу – сладкого продолжения или немедленного бегства. Но я не отстранилась, продолжая медленно вдыхать и с замиранием сердца ждать продолжения, которого, к моему разочарованию, не последовало. Мужчина ссадил меня со своих коленей на противоположное сиденье и, тяжело прикрыв глаза, откинулся на стенку с гербами.