Виконт, уже вознамерившийся, было, опять пошутить, ухмыляясь, оглянулся через плечо на собеседника… и неожиданно замер, теряя все слова, прочитал в его глазах что-то такое, что заставило даже его, неукротимого, неугомонного шутника, растерянно примолкнуть и посерьезнеть.
Путь продолжили в тишине. Тропки под ногами видно не было, однако, хранитель памяти уверенно шагал, судя по всему, убежденный, что идет правильно, шел, отгибая ветви деревьев, протискиваясь сам и помогая пробраться друзьям. Иногда или он, или кто-то из его спутников, оглядывались на идола, произведшего на них самое неизгладимое впечатление и, все еще видя его, испытывали невольных страх.
Вокруг постепенно темнело. В лесу сумерки вообще наступают быстро — большие деревья с густой кроной застят свет, заставляя думать, что ночь пришла раньше срока, а уж учитывая, что шли они довольно долго, принимая во внимание и то, что времени потеряли изрядно еще в порту, в этом не могло быть ничего удивительного.
Шуршали шаги по опавшей хвое, тихо перекликались в вышине запоздалые птицы, вероятно, желая друг другу спокойной ночи, — они шли, они спешили добраться до домика мага, и постоянно, всегда, все время, оглядываясь назад, видели жуткого идола, указывающего им путь.
— Мне… кажется, что мы не двигаемся с места, — тихо заикнулась Татьяна, в очередной раз оглянувшись на ужасную фигуру и, немного прибавив шаг, поспешила занять место ближе к предводителю отряда. Тот промолчал, не зная, что отвечать.
Ощущение Татьяны распространилось на всех, теперь уже каждый из членов их небольшого отряда ежесекундно принялся оглядываться на деревянного истукана, неотвратимо грозно застывшего позади, каждый норовил прибавить шаг, чтобы уйти от него, вырваться из странных сетей, но ни один не мог избегнуть этого.
Прошло еще несколько минут. Они шли и шли, шуршала хвоя под их ногами, а идол оставался все так же ясно видим, никаких домишек впереди не появлялось, и никаких перспектив не виделось.
— По-моему, твой Марко нас все-таки надул, — Владислав, ввиду раны устававший быстрее прочих, недовольно обхватил себя руками, — И что теперь делать? Возвращаться к идолу?
— Он же говорил, что вернуться нельзя, иначе рискуешь навсегда остаться здесь, — Татьяна поежилась, в очередной раз оглядываясь на истукана, — И что тогда будет? Вместо одного идола появится шесть?
— Просто мы свернули налево, хотя Марко говорил постоянно идти направо, — Людовик, у которого с каждым шагом все больше портилось настроение, резко остановился и, сдвинув брови, раздраженно огляделся, — Ей Богу, я больше ни шагу не сделаю, пока не пойму, куда мы вообще идем! Давайте прекратим идти прямо и свернем, или действительно вернемся обратно и пойдем в другую сторону… В конце концов, не зря же у идола была такая мука на лице, когда он указывал налево!