Разговор, между тем, продолжался. Винсент соглашался со своими более старшими собеседниками, кивал, да периодически сетовал на то, что Рейнир отобрал у него память, а вместе с нею и умения, которые наверняка привил ему; Людовик клевал носом; Роман сидел с открытыми глазами и недовольным видом, скрестив руки на груди, и периодически зевал; Влад вообще откровенно дремал, притулившись на стульчике возле края стола. Про чай свой художник давно забыл, усталость валила его с ног, и сил сопротивляться ей у него больше не было.
Наконец, это было замечено хозяином дома. Тьери поднялся на ноги и, быстро улыбнувшись, указал взглядом на Цепеша.
— Этому юноше нужен хороший отдых, полагаю, он измотан дорогой. К тому же, как вижу, его мучит рана… Завтра я займусь ею. Сейчас же всем вам надлежит хорошо отдохнуть, выспаться, поэтому я смею предложить вам приют этой ночью. Но прежде… Винсент, признаюсь, мне не дает покоя один вопрос, — взгляд его устремился к несколько растерявшемуся хранителю памяти, — Вы сообщили нам, что сумели побороть магию мастера, сумели восстановить память одного из своих друзей. Почему же вы не попытаетесь вернуть память себе самому?
— Как… — Винс, откровенно опешивший от такого вопроса, немного подался назад, изумленно глядя на собеседника, — Нет… ну, память о том мире вернулась ко мне, когда я надел кольцо, вот это кольцо! — он поднял руку, демонстрируя свое украшение, — Это перстень Рейнира, здесь сомнений быть не может — когда мы были в памяти Рене, я видел его на руке старика. Однако, гравировку свою он все еще не оправдывает — события того мира я вспомнил, но солнце в опале так и не засияло…
— Я говорю не о событиях обычного мира, — маг тонко улыбнулся, — Я говорю о том, что вы бы могли вернуть себе воспоминания, стертые из вашей памяти моим предком.
Людовик, как-то сразу проснувшись, встрепенулся, удивленно переводя взгляд с Тьери на Винсента и обратно. Роман, тоже мигом оживившийся, подался немного вперед, недоверчиво созерцая опал на руке хранителя памяти. Татьяна растерянно приоткрыла рот. Влад сполз на стол и, подложив руку под щеку, тихонько засопел во сне.
— Я не смогу, — Винс, несколько секунд сам созерцавший перстень, убеждено качнул головой, — Магия Альберта — это одно, он все-таки не слишком хорошо разбирается в вопросе замещения воспоминаний, но Рейнир… Если он дал мне этот дар, значит, и сам владел им, притом куда как лучше меня, я не сумею побороть его магию!
— А мне кажется, вы могли бы, — Альжбета, с интересом внимающая беседе своего друга с молодыми людьми, задумчиво потерла подбородок, — Подумайте, Винсент, ведь вы — хранитель памяти. Первый из хранителей памяти, вам ведомо то, на что не способны прочие! Мы слышали о вас, о вашем виде, и знаем, что первый средь них способен не только сам выполнять свои обязанности… Ему подвластно оказание помощи другим, созданным позже него, он способен при помощи них читать воспоминания, ими хранимые… Скажите, неужели вы не пользовались этим своим даром? Наверняка это происходит по большей части интуитивно, вы не можете отрицать.