Ричард победоносно зарычал и, окрыленный дыханием свободы, яростно рванул последнюю удерживающую его цепь. Цепь, уже некоторое время как отчаянно сопротивлявшаяся атакам гнева оборотня, наконец, не выдержала. Звук порвавшихся звеньев слился с еще одним треском очередного уничтоженного ядром дерева, и Лэрд, гордо выпрямившись, ухватился за верхние края решетки, одним сильным, уверенным прыжком перемахивая через нее.
Татьяна, в волнении наблюдавшая за ним, счастливая, радостная тому, что ее друг наконец сумел получить свободу, неожиданно для себя поежилась и невольно попятилась.
Пожалуй, давая Ричарду характеристику как «дикому псу» Альберт не ошибся. Оборотень впечатлял, пугал одним только своим видом, ибо в глазах его полыхало яростное желтое пламя, зубы были немного оскалены, а кандалы, болтающиеся на руках и шее, придавали ему сходства с беглым каторжником, каковым, наверное, некогда был Винсент.
Последний, уловив это сходство в облике освобожденного союзника, не сдержал тяжелого вздоха и на несколько мгновений сжал губы. Вспоминать о том, что было много веков назад, хранителю памяти приятно не было.
Оборотень медленно потянул носом воздух и, коротко рыкнув, рывком повернулся к Альберту. Сейчас он действительно был похож на зверя — ярость застила его разум, гнев лишил рассудка, от баронета Ренарда в этом человеке, в этом существе, казалось, не осталось ничего — им двигали сплошные инстинкты. Он стиснул кулаки и, не раздумывая ни мгновения, рванулся вперед, отшвыривая в сторону постаравшегося заслонить ему дорогу Андре, и пытаясь вцепиться в чертова мастера, очень явственно желая разорвать его на части.
Мужчина почти не прореагировал. К новому противнику он стоял боком, сосредоточенно изучая испачканный в крови рукав, делал вид, будто ничто, кроме чистоты собственной одежды его не интересует и интересовать не может, поэтому оборотень, воодушевленный надеждой побороть врага, ринулся на него с удвоенной силой и скоростью.
Мастер вскинул руку, останавливая бывшего пособника жестом, а вместе с ним — легким толчком силы и, неспешно подняв голову, бросил быстрый взгляд искоса куда-то за спину неприятеля.
— Дэйв… — слетел с его губ тихий, но очень четкий и ясный приказ. Пантера, едва ли не заскулив, выныривая из плена собственных терзаний, одним прыжком преодолела расстояние, отделяющее ее от оборотня и, приземлившись тому на спину, повалила на пол.
Девушка вскрикнула, испуганно прижимая ладонь к губам. Дэйв был сильным противником, доказал это еще в бою с Чеславом, и сейчас, выступающий против своего лучшего друга, против своего хозяина, мог, не желая того, причинить ему сильный вред.