Заостренный, заточенный силой Альберта воздух налетел на него, врезался со всего размаха, желая полоснуть, разрубить, уничтожить…
Послышался тихий звон. Татьяна, не веря собственному слуху, неуверенно приоткрыла один глаз, а затем, увидев то, что только что слышала, ошарашенно распахнула и второй, заодно еще открывая и рот.
Созданный из воздуха клинок, такой смертоносный, такой неукротимый, неостановимый, налетев на жалкую, казалось бы, защиту Луи… рассыпался тысячей звонких осколков, которые, падая на пол, медленно таяли, как льдинки на солнце.
— Как… — Альберт, не веря своим глазам, отступил на шаг, смеряя экс-ученика долгим недоверчивым взглядом, — Откуда… я не обучал тебя этому!
— А это главная твоя ошибка, — Людовик ухмыльнулся и, легко подбросив свою любимую игрушку в воздух, ловко поймал ее, сжимая в кулаке, — Я всегда был излишне любознателен, дядя. И получив от тебя в подарок игрушку… — он покрутил эспандер на указательном пальце, — Поспешил найти ей еще одно очень полезное применение. Рад, что впечатлил, — рука с эспандером прижалась к груди, и юноша склонился в подобии изысканного поклона. Мастер, не веря своим глазам, медленно покачал головой. До сей поры он был уверен, свято убежден, что младший племянник, обманувший его доверие, предавший его, знаний его стараниями почерпнул не так уж и много, просто потому, что не особенно горел желанием учиться. Теперь же выяснялось, что он сильно ошибся в своем ученике, посчитав его лентяем, и что мальчишка, усердно делая домашнее задание, ныне был вполне способен полноценно противостоять ему, мастеру!
Верить в это категорически не хотелось, однако, доказательства были налицо и, нагло улыбаясь, поджидали следующего удачного момента для атаки. Или же следующего отражения новой атаки.
Откуда-то из глубины леса, там, где звенели, скрещиваясь шпаги, где кипел бой между капитаном пиратов и контрабандистом, внезапно донесся звук пистолетного выстрела.
Альберт, вздрогнув, оглянулся через плечо, сдвигая брови.
— Андре… — слетел с его губ взволнованный вздох, и стало понятно, что за сына мастер все-таки переживает. Татьяна, размышляющая совершенно о другом, испуганно сжалась, всматриваясь в лес.
— Чарли… — выдохнула она и, поймав себя на том, что переживает за пирата больше, чем за родного, пусть и недавно обретенного брата, на несколько мгновений искренне задумалась над правильностью своего поведения.
— Дэйв! — испуганный, взволнованный вскрик хранителя памяти, который на протяжении всего этого времени отчаянно пытался как-то воздействовать на постоянно ускользающее от него сознание огромной пантеры, заставил девушку мгновенно забыть о собственных мыслях, обращая внимание на противостояние двух хищников, один из которых все еще пребывал в облике человека, а второй, похоже, вообще забыл о том, что человеком является.