Чаще замелькали одно — двухкилограммовые стальные полумесяцы на длинных рукоятях, и вот второй, третий, пятый… враг остался без защиты. Еще минута, и удары секир стали реже, осторожнее, или вовсе прекратились, зато — оживились мечники первого ряда, да над плечами своих товарищей заметались копья из глубины строя.
Мы буквально вгрызались в их строй!
Прорехи возникали одна за другой, затягивались и тут же возникали по соседству… в трех других местах. В какой-то момент моряки дрогнули…
Пытаясь достать рослого воина прямо перед собой, я отвлекся, но когда справился — все же успел рассмотреть, что вражеский капитан, а через мгновение и его знаменосец — рухнули…
«…Победа!»
На ногах не осталось ни одного врага. Даже вовремя сообразившие бросить оружие и, самое главное, получившие этот шанс на пощаду, сейчас предпочитали излишне не отсвечивать, и оставаться на коленях.
Сразу после драки, безопаснее всего было посвятить время молитвам. И лучше всего — не очень громким. Боевая горячка все еще кипела в крови у победителей, поэтому за раздражающий звук можно было и отхватить… со смертельным исходом.
Весь бой — сколько он там шел: двадцать минут, полчаса, день? — я только и пытался не выпасть из боевой «мясорубки», в которую мы превратились. Был постоянный, и просто неимоверный соблазн, ускориться и «всех перебить»!
Не будь в строю сплошь ветераны, практически не нуждавшиеся в управлении, все прошло бы, наверное, совсем не так удачно. И уж точно — не удался бы тот «фокус», в самом начале, когда мы сразили копьями всего троих, но какие-то раны получила, как минимум треть всех оставшихся канаанских штурмовиков.
Я прекрасно помнил, как один такой истек кровью и вырубился всего минуты через три после того, как мы сошлись. Воин просто — стоял-стоял, и раз — его уже потащили в тыл…
Так что кровь в жилах у меня тоже «кипела». Хотелось что-то говорить, двигаться, или наоборот сесть и замереть, но бой был далеко не первый, поэтому я не велся на все эти адреналиновые соблазны.
«…Да, жалко только капитана срубили до меня! Кстати — а где он?»
Бросив взгляд в сторону, где видел вражеского предводителя в последний раз, едва успел придержать соседа слева. Остановив замах буквально в последний момент.
Присмотревшись к упавшему «командору» внимательнее понял — нет, без вливания силы — тот не жилец. Да и собеседник — так себе…
Удар тяжелого строевого копья, скорее всего, перемешал ему кишечник, и мучительная смерть — только вопрос времени. Уже сейчас он, наверное, почти ничего не соображал от боли.
Длинное древко клонилось под собственной тяжестью к земле, болезненно выворачивая почти «двухметровым рычагом» засевшее внутри железо, и явно мешало дышать. Но газорский капитан практически не реагировал.