Хотя куда удобнее и дешевле, казалось устроить резню. Точнее — продолжить ту, что шла вот уже две тысячи лет, с момента Исхода…
«…Величайшим из людей доступно умение открывать новые дороги своим народам. Этим они дарят новые пути к процветанию и величию, но и раздвигают границы всей Ойкумены[95].
Однако же мир безграничен, выбор — огромен, а новые пути — это нередко и новые опасности. Потому важно знать — куда идти, а какие направления тревожить и не следует…
Одним — секреты нашептывают духи предков, другим — подсказки вкладывают боги-покровители, но самые мудрые — ищут советов и у тех и у других. Ибо те опасности скрыты лишь от людского взгляда. Ушедшим же за грань мира, или кому как богам — грань та вовсе не предел — грядущие испытания очевидны.
А потому горе тем племенам и народам, чьи Пастыри неверно расслышат голоса своих могущественных покровителей или и вовсе пренебрегут дарованной мудростью!
Однако же не только о них речь…
Да, боги могущественны, но и над самыми неудержимыми из них довлеет другая — неодолимая власть. И имя ей — Равновесие! Уж так были созданы наши миры, что как бы к тебе не были благосклонны небесные либо подземные Властители, однако же, нет возможности побеждать вечно. И потому горький напиток поражения знаком даже самым сильным. Ни единожды всемогущие отведывали этот вкус…
Что уж тут говорить о людях, пусть даже они и преисполнены многих талантов. Важно чтобы народы, идущие за своим Пастырем, не растеряли своего мужества в поражении, и тогда даже самые опасные пути могут стать дорогами могущества…»
(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)
Глава 21. Вино для безвинного
Отчаянный иступленный визг буквально вгрызался в мозг. Слушать его было невыносимо, но тягу к вранью следовало исключить. По крайней мере, в этом самозваный палач ни капли не сомневался. Что он и подчеркнул, как-то разглядев сомнения на моем лице. И, кстати, оправданные сомнения!
Допрос и в самом деле продолжался уже почти час, а ни одного вопроса пока так и не было задано. В смысле — важного. «Кто такой?», «Из каких будешь?» — и прочие обязательные политесы в расчет можно было не принимать.
«Кто бы мог подумать, что этот „кабан“ окажется таким неженкой…» — отстраненно подумал я.
Косой «андреевский» крест — эдакая двухметровая буква «Х» — оказался отличной идеей! Он лежал на земле прямо у костра, и растянутый на нем пленник совершенно ничего не мог поделать. При этом — все его тело оставалось полностью открытым для экспериментов.
Я разглядывал извивающееся тело без особого волнения. После кровавой каши, в которой побывал совсем недавно, где люди умирали целыми сотнями, было и впрямь как-то …все равно. Не смущали даже людоедские усилия палача, который с вдохновленным видом художника-импрессиониста, прикладывал раскаленный прут то к одному, то к другому язвимому месту. Прямо сейчас, например, он сосредоточил свое внимание ниже пояса жертвы, и толстяк визжал совсем уж безбожно.