.
В регионе римско-католического культурного влияния садовофлористическая символика нашла более широкое применение, чем в византийско-славянском мире, где она была лишь прямым отголоском библейской образности. В русской литературе XI—XVI вв. символические уподобления, опирающиеся на образ сада, были сравнительно редки, однотипны и ограничены главным образом панегирическими функциями[72]. Символика сада прививается в творчестве восточнославянских писателей XVII в. вместе с литературным стилем барокко. Для Симеона Полоцкого и украинских проповедников характерен обостренный интерес к евангельской притче о «делателях винограда», которой они придали ярко выраженный дидактический смысл. Парафразы ее включены в сборники проповедей «Меч духовный» Лазаря Барановича, «Обед душевный» Симеона Полоцкого, «Венец Христов» Антония Радивиловского. В соответствии с традицией аллегорического экзегезиса притча толкуется в нескольких аспектах: «письменном» (буквальном), «духовном» (иносказательном) и «нравоучительном». Главное внимание уделено в проповедях «моральному сенсу» притчи. Согласно ему «виноград» — кождоединаго от нас душа есть»[73]; ограда — «уставы», которые «в добродетельном делании подобает не приступать»[74]. Жизненное призвание человека в том. чтобы возделывать сад души: «осажать виноград свой — душу, мовлю. розными добродетелями украшать»[75]. Проповедническую целеустремленность приобрел у восточнославянских писателей XVII в. и топос hortus conclusus, как символ Богородицы. Показательно заглавие книги проповедей Антония Радивиловского «Огородок Марии Богородицы», в которой обсуждаются нравственно-философские и морально-учительные вопросы.
Богатый материал для реконструкции внутреннего значения символа «мысленного сада» содержит творчество Симеона Полоцкого. Сад для него — этически замкнутое пространство. Вне сада человек лишен благодатной почвы для совершенствования: живущий в миру, как дерево, растущее «при пути», терзаемое от «мимоходящих», ему трудно сохранить праведность поведения. В ухоженном, возделанном саду деревья — праведники, цветы — добродетели. Ограда, защищающая сад, — заповеди, предохраняющие от грехов. В саду — добро, вне его — зло и пороки. Представление о замкнутости пространства сада передали и художники. Оформляя титульные листы «Вертограда многоцветного» и «Огородка Марии», они изобразили ограду и на калитке — маленький замок. У Симеона Полоцкого, как и у других восточнославяских и европейских авторов, образ сада охватывает основные духовные и нравственные ценности. Значения символического мотива устанавливаются в конкретных связях контекста. Переходя из произведения в произведение, он образует семантические сцепления: сад — церковь, Богородица, сад — душа человека, святость и праведность поведения, сад — страдание и милодердие, сад — плоды благочестия, добродетели, мудрости и знания, сад — человеческая жизнь, человечество, весь мир. Изобильные тропы, опирающиеся на образ сада, — ряд прозрачных символов, отражающихся друг в друге и стягивающихся в конечном счете к единому смысловому центру.