Рычу, бьюсь в сильных руках моего хозяина, который прижимает мое тело к полу и что то кричит. Потом укол в предпллечье и я погружаюсь во тьму, которой боюсь до адских судорог в теле.
Я не хочу возвращаться в прошлое. Оно затягивает само, без моего на то позволения. И как бы я не бежала, как не старалась утопить его в алкоголе, наркотиках, бродяжничестве - оно не отпускает, не дает освобождения.
Его звали Ванька. Моего сыночка, мое счастье. Единственное, что держало меня на этой планете. Боль, выжигающая душу ослепляяет. Судорога сводит тело, когда я вспоминаю:
- Сука,- удар следует незамедлительно. Он такой силы, что я едва удерживаюсь на ногах, прижимая к груди спящего Ванюшку.- Я велел тебе встречать меня у двери в полной готовности.Ты должна предугадывать мои желания. Сейчас я хочу твой рот. Прямо сейчас, блядь.
- Прости,- шепчу, зная, что последует дальше. И сейчас у меня только одно желание, скорее унести сына в его спальню. Когда Евгений пьян, он совсем слетает с катушек.- Я ждала тебя позже. Ты обыкновенно задерживаешься после примов.Ванечка приболел, капризничал целый день. Я дала няне перерыв. Она вымоталась до предела.
- Я говорил тебе, что не хочу делить тебя ни с кем. Даже с этим выблядком, -рычит мой муж. Его слова ранят как бритвы. Малыш в моих руках морщит носик. Ему нездоровится. Легкий пушок волос, пахнущих молоком и детством, облепил вспотевший маленький лобик. Я все жду, когда он станет чуть старше, и тогда мы сбежим из этой золотой клетки. Все равно куда, лишь бы вместе.
- Женя, пожалуйста, позволь мне уложить нашего сына в кроватку. Я сделаю все, что ты прикажешь, - умоляю я, глядя в налитые кровью глаза навязванного мне, нелюбимого мужчины, превратившего в ад мою жизнь, но парадоксально наполнившего ее смыслом, подарив мне счастье материнства.
Он смотрит молча, и в глазах его адское пламя. Я делаю маленький шаг по лестнице. Шаг длинною в три года ада. Чувствую толчок в спину и лечу. Нет звуков, нет ничего вокруг. Только маленький теплый комочек, трепещущий в моих объятиях. Тихий всхлип, последний звук изданный моим сыном. Я его слышу каждый день, вот уже три года. Три гребаных года, проведенных в межмирье.Падаю на колени перед маленьким телом и понимаю – я умерла. Нет меня больше, только телесная оболочка. Малыш глядит на меня остекленевшими глазками, в которых нет больше жизни, глажу белоснежный пушок на маленькой головке, и тихо пою колыбельную. Он же просто заснул. Спит, а я глупая напридумывала страхов. Только почему он на полу, ему же холодно? И голова как - то странно повернута. Надо поправить ее. Пусть моему сыночку будет хорошо и удобно. Протягиваю руки, желая помочь. Но...