Стефану хотелось молодецки пошутить, отмахнуться, мол, и не таких давили, но вспомнился Власий с пучком стрел в груди. Врага нельзя недооценивать.
— Подумать надо, — мрачно произнес господарь.
— Подумай, сынок, подумай, — опять без почтения пробубнил старик, но Стефан не обиделся.
Адамусь вышел, а Сефан на цыпочках, стараясь не шуметь, прокрался к полуоткрытой боковой двери, на миг замер, а потом сделал рывок, снося створом двери невидимого соглядатая.
— Ай! Ополоумел, — застонали за дверью, — прибить так можно.
У стены стоял Генусь.
— Вынюхиваешь, шкура! — прорычал Стефан, широкой ладонью хватая королевского посланника за кадык.
— По долгу службы, — прошипел тот, сбивая дыхание.
— Придушу, если узнаю, что только чихнуть в мою сторону смеешь, — с трудом Стефан разжал пальцы, задыхаясь от желания завершить начатое.
— Не соб-бираюсь, — закшлялся Генусь, — мы сейчас в одной лодке.
— А в одну ли сторону гребем? Открылся мне зачем? — не ожидая правды, все же спросил Стефан.
— Проверить, — восстановив дыхание, уже спокойно произнес Генусь.
— Проверил? Так беги, докладывай, чего ж ждешь?! — зло стиснув челюсть, медленно произнес Стефан.
— Посмешищем стать не хочу, уж больно замашками схож, никак не разберу.
— Ну, разбирай — разбирай, преграды не чиню, — усмехнулся Стефан, оглаживая пшеничные усы, — но, если узнаю, что ты с этим Вепрем в пристежке, мало не покажется. По…
Договорить Стефан не успел, Генусь, что есть мочи, резко толкнул его в грудь, сам заваливаясь вперед. За ними с гулким стуком упал большой обломок каменной лепнины.
— И верно поновлять нужно, — отряхиваясь, задрал голову вверх Стефан, разглядывая образовавшуюся плешь. — Ладно, ступай, и не думай, что я теперь чем-то тебе обязан, — надменно посмотрел он на Генуся.
— Я ничего и не думаю, но и тебе открыто говорю — если ты окажешься не королевичем, я тебя сдам.
Оба проткнули друг друга острыми взглядами и побрели в разные стороны.
Глава IX. Охотница и охотник
Под опочивальню Стефану досталась просторная комната с тяжелыми гобеленами на неоштукатуренных стенах и широкой кроватью посередине. В углу скучал без дела убранный в изразцы камин. Ночи были еще прохладны, но бережливый до скупости хранитель растапливать не велел: чего там топить, лето уж на дворе.
К холоду Стешка был привычен, но проклятая болотная сырость, проникающая через мрачные камни, заставляла зябко растирать плечи. Стефан, протопав босыми ногами по ледяному полу, плюхнулся на мягкую перину и, чтобы хоть как-то согреться, зарылся в большом ватном одеяле. Верный товарищ, сабля, легла рядом. Светец Стефан решил не гасить, ну так, на всякий случай.