— Понимаете, она падает, — сказала Оливия.
И в голосе её было что-то такое, трудно передаваемое. С чем ранее никогда не сталкивалась дама её возраста, опыта, квалификации и габаритов.
— Куда и откуда? — уточнила Элоиза.
— На пол, — пожала плечами Оливия. — Помните, мы её оставили вчера здесь стоять? Утром она была на полу. Подняли, поставили обратно — мало ли? Рассмотрели глазами, потом через лупу, сделали рентеновский снимок и посветили разными лампами. Не увидели ничего предосудительного. Можно сказать, целый день с ней тут ковырялись всем коллективом. А в конце рабочего дня оставили так же, как и вчера, и собрались уходить, и зал заперли, и опечатали. А потом я поняла, что забыла здесь телефон, и пришлось вернуться. И что вы думаете? Снова лежала на полу. Я не понимаю.
— А камеры просмотрели?
— Да, донна Элоиза, — кивнул Гаэтано. — Даниэле просмотрел очень внимательно. Никто к ней не подходил. Мы можем вам показать, это реальная чертовщина.
— Да глюк это какой-то, — пробормотал Даниэле. — Ну не может такого быть. Камеры глючат.
— Обе разом и одинаковым образом? Не верю, — покачал головой Гаэтано.
Он открыл и показал ей четыре ролика, вырезанных из общих записей, по два с каждой камеры. Смысл в них был примерно один, и он отлично описывался обеими приведёнными понятиями — это мог быть, гм, глюк, но могла быть и чертовщина.
Картина стояла, где поставили. Тихо стояла. А потом вдруг по полотну шла непонятная дрожь, оно рывком сдвигалось на край, теряло центр тяжести и валилось на пол. Второй раз подобная же дрожь возникла уже на полу, и в результате усилия предмет сдвинулся по паркету сантиметров на тридцать по направлению к двери.
— И все реальные возможности вы уже исключили, — Элоиза посмотрела на Лодовико и отца Варфоломея.
— Да. Неисправность оборудования, неисправность вентиляции, слишком сильный сквозняк — всё это не прокатывает. Сквозняка нет, вентиляция в норме — инженеры проверили, а подставка вон стоит, и все её части в порядке, — кивнул Лодовико на помянутый предмет.
— А молитвы читали? Помнится, на привидение отлично действовало, — пробормотала Элоиза, ни на кого не глядя.
— Как же без молитвы-то, — вздохнул Варфоломей. — Только увы, яснее не стало. Вот, положили на стол, и думаем — куда она ночью поползёт, к двери или в окно.
— Я же говорю — давайте оставим охрану, я сейчас распишу дополнительные дежурства, — Гаэтано был мрачен, но деятелен.
— Или наоборот, лучше оставить её без присмотра? — Лодовико оглядел остальных, в первую очередь — обоих реставраторов.