— Хорошо, предположим, что мы договоримся, — Пьетро тоже стал хмур. — Но вы знаете о пропавших людях, знаете всё. Вы ведь захотите отомстить?
— За что мне вам мстить? Эти люди не были ни моими друзьями, ни родичами, ни, прости господи, сотрудниками. Я вообще считаю, что негодного сотрудника следует выгнать, а не превращать в деталь живописного полотна, так всем потом проще, поверьте. Никто никого не ищет, никто ни на кого не обижается. Поняли, Маркони? Выгнать. Или вовсе не принимать. Теперь вы знаете, чем может закончиться недолжное отношение к музейным экспонатам, и вам придётся делать всё, чтобы такого в вашем музее не случалось.
— Я не директор и не кадровая служба, — буркнул Маркони.
— Вы работаете непосредственно с коллекцией и отвечаете за неё, как уже было замечено. Неужели вы не сможете обосновать перед директором и кадровой службой необходимость увольнения того сотрудника, который вашей бесценной коллекции вредит?
— Смогу, — кивнул тот.
Кажется, он наконец-то услышал какие-то понятные лично ему слова.
— Вот и славно, — кивнул Марни. — Господин Пьетро, я предлагаю такой механизм: мы четверо сейчас обещаем вам четверым хранить тайну о нашей незабываемой встрече. А с остальными нашими сотрудникам в вашем присутствии переговорит её высочество. Годится?
— Да, — кивнул Пьетро.
— Согласен, — отозвался Алессандро.
— Согласна, — подтвердила Готрензия.
— Согласна, — радостно улыбнулась Барбарелла.
— В таком случае, я, Себастьяно Савелли деи Марни, обещаю молчать обо всём, что видел и слышал сегодня здесь. За исключением случая, когда в разговоре участвуют те, кто присутствует сейчас здесь и тоже всё знает.
— Я, Элоиза де Шатийон, — начала Элоиза по привычке, потом поправилась, — или же Рафаэла Винченти, обещаю молчать с теми, кто не знает, и говорить только с теми, кто в курсе.
— И я, — кивнул отец Варфоломей. — С замечанием о тех, кто знает, согласен. Мне ещё про вас всех окончательный вариант заключения писать.
— И я тоже обещаю, — тихо проговорил Маркони. — Хоть я и не верю до конца.
— Можете не верить, ваше право, главное — не болтайте, — подмигнул ему Марни. — А если захочется поговорить — отец Варфоломей к вашим услугам.
Далее каждого, приехавшего из палаццо д’Эпиналь, приглашали в кабинет и просили дать слово. Никто не отказался.
— А теперь, наконец-то, можно и поесть, слава господу! — заявил отец Варфоломей, когда Карло, бывший последним, вышел, и за ним захлопнулась дверь.
* * *
Гости ушли, Гортензия ушла, Алессандро ушёл. Барбарелле, честно говоря, тоже хотелось уйти. Но она понимала, что разговор с Пьетро неизбежен, и осталась. Хотя за дверью её и ждали намного более интересные дела.