И вдруг ко мне приходит четкое осознание того, что я боюсь! Я боюсь во всем признаться. Притом этот страх буквально парализующий.
Пусть блефует дальше и заговаривает первым, я буду молчать до последнего!
— Лиза…
Потемкин произносит мое имя, едва мне стоит опять отвернуться к окну. Что-то было в его голосе такое, что провоцирует интуитивный щелчок, и я понимаю: он действительно все знает!!!
Мотаю головой в знак того, что я не повернусь обратно.
— Откуда ты знаешь? — с придыханием чеканю я вопрос-ответ по мере того, как он появляется в моем мозгу.
— Начальник безопасности свою работу доделал, — незамедлительно отвечает Мирон.
Мерно киваю.
— После того, как я дала ему отворот-поворот.
— Сама сказала?
— Чтобы он отстал, — безразлично роняю я. — Совсем фанатик. Даже прослушку у меня в квартире успел установить.
Хочется что-нибудь покрутить в руке, но мне приходится вытирать вспотевшие ладони о рукава кофты и держать себя в узде.
— Если ты не спешила ставить меня в известность, значит, не торопилась со мной расставаться?
Логично. Что сказать?
Прикусываю щеку.
Потемкин сейчас выглядит учителем или профессором, с которым трудно поспорить и что-то возразить.
— Лиза, — мужчина снова зовет меня этим гребаным тембром! — посмотри на меня.
Упрямо качаю головой, чувствуя, как в горле образуется колючий ком.
— Почему ты боишься показать мне свои настоящие чувства? Я хочу видеть твои глаза, — широкая ладонь ложится мне на шею и нежно поглаживает чувствительную кожу.
Это жутко не к теме, но во мне все откликается на его призывные прикосновения.
И я сдаюсь!
— Я тебе написала, потому что хотела с тобой попрощаться, — сквозь ком в горле, который мне причиняет боль, шепчу я. — Ты был мне не безразличен в тот момент… — произношу эти слова, поворачиваясь к нему, — …и сейчас.
Мне уже все равно на дрожь в голосе. На застывшую влагу в глазах. Смотрю на Мирона из-под ресниц и медленно скольжу по нему взглядом снизу вверх. Эти чертовы губы в обрамлении густых и грубых волос безумно манят.
С моих губ срывается горячее дыхание и приятной тяжестью опускается мне на грудь.
Чаша весов перевешивает и мне просто становится на все сейчас плевать, кроме своих желаний!
Секунда и я нависаю над Мироном, оседлав его бедра.
Я в спортивных штанах и кроссовках, поэтому маневр легко удается.
Удивление в его глазах сменяется чувственным удовольствием.
— Ждал подходящий момент перевести стрелки на меня?
Уперев предплечья о спинку сиденья, приближаю свое лицо ближе к нему.
— Ты плохой мальчик, Мирон, — издевательски-томным шепотом укоряю его я, всматриваясь в его красивые глаза, — не держишь свои обещания.