Осколки моей души (Ромашкина) - страница 7
Я лежала на кровати, в позе эмбриона, уставившись в одну точку на стене, сквозь марево апатии и безысходности осознавая, что трезвонят в мою дверь. Медленно повернула голову к двери спальни, параллельно решая вставать или нет. На автомате села не особо понимая, где я и что происходит вокруг. Звонок снова залился громкой трелью. Опершись на кровать обеими руками, я пыталась собрать свои мысли и чувства в кучку. Медленно встала и шаркая босыми ногами по полу пошла посмотреть кто так усердно ломает мой дверной звонок. Если честно мне было все равно кто стоит там, за этой дверью, разделявшей меня и подъезд дома, но слушать трели звонка раздражало. Подошла к двери и прислонилась лбом к шероховатой поверхности, питая крохотную надежду, что по ту сторону двери наступит тишина и мне не придётся её открывать. Мне ужасно хотелось, чтобы этот мерзкий звонок заткнулся навсегда, давая мне, возможность оставаться в своей апатии, но чуда не произошло.
Я провела рукой по волосам, немного пригладив их, и два раза повернула защелку дверного замка, ещё минутка и медленно потянула дверь на себя. Стоило только щелкнуть замку, как звонок смолк, а в распахнутую дверь я увидела Шамиля, мужа моей умершей сёстры. Этого выдержать я уже не могла, покачнувшись, просто повалилась на пол коридора, теряя сознание.
Последней моей мыслью было.
- Он жив, а сёстры больше нет.
В себя я приходила тяжело, какие-то обрывки разговора и образы всплывали в хаотичном хороводе у меня в голове. Кто-то приходил что-то делал со мной, но мне было все равно, я просто не хотела жить. Мне было хорошо там, в темноте своего безсознания, не было душевной боли, и сердце не разрывалось от тоски.
Сквозь темноту я слышала только одно слово.
- Даша.
Но слушать это тихий голос почему то не хотелось.
- Бом-бом-бом.- пробили где-то часы.
Я лежала с закрытыми глазами и пыталась вспомнить, где я и что со мной. Мысли путались, но постепенно как сложный пазл, из обрывков воспоминаний сложилась картинка, но понимания где я сейчас так и не появилось. Я точно помнила, что была у себя дома, а у нас часов с боем точно нет, значит, я как-то оказалась не понятно где. Медленно открыла глаза пытаясь разглядеть, где нахожусь, то что комната чужая я поняла сразу, шоколадные обои и тяжёлая мебель из красного дерева, большая кровать с шёлковым бельем на которой я лежала, что бельё шёлковое я поняла, проведя медленно по нему рукой, тяжелые портьеры в тон обоям были плотно задернуты не давая солнечному свету пробиться ко мне. По тонкой солнечной дорожке, растянувшейся от окна и до шкафа, я поняла, что сейчас день. Комната явно была мужская, в ней не было разных женских штучек, подушечек или статуэток котят, поэтому, нахмурившись, пыталась вспомнить, у кого из друзей я могла видеть примерно такой дизайн, но все мои попытки провалились, сознание отказывалось сообщать мне необходимую информацию. Голова разболелась, и я решила отложить на время решение этого вопроса. Вторым вопросом, которым обеспокоилась это во что я одета, то что лежу не голая я поняла сразу и теперь немного приподняв одеяло, пыталась в сумеречной комнате разглядеть что на мне сейчас. Это оказалась обычная женская пижама, шелковая, сиреневого цвета с непонятным рисунком. Она мне была большая, штанины и рукава сантиметров на десять были длиннее положенного.