- Нет, Паша, не стал я мнительным. Устал, наверное, просто. Олег меня командировками этими, замордовал уже. Я понимаю, конечно, что деньги отрабатывать нужно, но я же программист, а решаю вопросы, которые любой менеджер решить в состоянии. - Эх, Толян. Это называется “ Я начальник, ты дурак” - большим человеком Олежек стал, тут уж не попишешь ничего. Говорят, в депутаты собрался, хотя там ему самое место. Как раз для него работенка.
- Кто говорит то? - без интереса спрашиваю я, просто, что бы поддержать разговор.
- Майка говорит, они с Леной кофе недавно пили. Олег бабу себе нашел новую, с ума по ней сходит, а взять не может, уж не знаю почему. Майка в шоке, трон то, закачался под ней. Решила ребенка родить, чтоб Олежку возле себя удержать, так он ей такой скандал закатил.
- Не удержишь Олега ребенком. Интересно бы на волшебницу посмотреть, которая его каменное сердце растопить умудрилась.
- Да треп это все, Майка подозревает наличие соперницы, но не уверена - задумчиво говорит Павел, складывая журавлика из лежащей на столе салфетки.- Хотя, дыма без огня, наверное, не бывает. А ты, дорогой друг, хватай Софью в охапку и к морю вези. Отдохнет, в себя придет и будет вам счастье. Я ее отпускаю, ректор я, в конце - концов, или нет?
- Стареем мы с тобой, Павлик. Сплетничаем, как две бабки на базаре - с горечью говорю я, глядя на своего друга. Он погрузнел, под глазами залегли морщины, волосы стали цвета перца с солью, а я вижу его таким же, как раньше - лопоухим мальчишкой с хитрющими глазами, что так не вяжется с суетливыми движениями и граненым стаканом, наполненным водкой, смотрящимся словно игрушечный, в его огромной лапе. Что случилось с нами: со мной, с Олегом, с Пашкой? Почему, по мере взросления, мы перестали осознавать ту тонкую связь между нами, которую так остро чувствовали в детстве?
- Пора мне, Анатоль. Лена ждет, я обещал с близнецами погулять - выводит меня из задумчивости голос Павла.
- Да, и мне пора - говорю я.
Дома, вопреки ожиданиям, работает телевизор и пахнет ванилью и еще чем - то очень вкусным, из детства. Я слышу, как поет Софи, гремит посудой, и сердце мое наполняется надеждой, что все стало, как прежде.
- Привет - улыбается Софья, увидев меня, стоящего в дверях кухни. Она прекрасна, давно не видел ее такой.
- У тебя нос в муке - говорю я, протянув руку, что бы стряхнуть белую мучную пыль с курносого носа Софи. Она прижимается щекой к моей ладони, и сердце мое пускается в пляс, от прикосновения ее руки к моей, от шелковистости щеки, под ладонью, от близости, возникшей между нами, впервые за долгое время. Ее губы на моей коже, теплый запах свежей выпечки, завитки льняных волос между моими пальцами. Счастье, заполняющее каждую молекулу моего тела.