. Однако как целостное явление эта группа клубов не рассматривалась.
Относительно изображения того, что обычно привлекает широкого читателя, когда описываются старые клубы, — их своеобразных черт, особенностей времяпрепровождения и поведения их членов, архитектуры, убранства и т. д. — позиция автора такова. Изучая клубы, исследователь вправе предпочесть те или иные стороны клубной жизни. Так, для культурно-бытовой и краеведческой характеристики клубов имеет большое значение все, что относится к зданиям, помещениям, к «клубной инфраструктуре», от чего непосредственно зависела способность клубов удовлетворять запросы посетителей. Для выяснения роли клубов как центров, где складывалось общественное мнение, необходимо выяснить, как реагировали посетители клубов (в пределах, установленных для них уставами, или выходя за эти пределы) на происходившие тогда события, не пренебрегая и «молвой».
Вместе с тем, хотя избираемый историком акцент на той или другой составляющей жизни клубов правомерен, они взаимосвязаны. Н. П. Анциферов ввел в культурологический обиход обобщающее понятие «душа» города. Это понятие можно применить и к клубам, имея в виду указанную взаимосвязь «внешнего» и «внутреннего» компонентов. Впрочем, о «духе» самых известных клубов говорили еще в начале XIX в., а в конечном счете эти понятия восходят к античному «genius loci» (гений места), символизирующему связь духовного в человеке со средой его обитания.
Ответвлением от такого взгляда на клубную культуру является еще один аспект темы, далеко не последний по важности. Клубная форма организации досуга была заимствована извне. История клубов в России входит в более широкую проблему взаимовлияния, противостояния и диалога национальной и западноевропейской культур в процессе национальной идентификации, через формирование в массовом и элитарном сознании образов «своего» и «чужого». Производной от этой проблемы явилась старая, но по-прежнему привлекающая внимание исследователей (отраженная и в ранее написанных работах автора) коллизия взаимоотношений двух столиц — Петербурга и Москвы>{22}, что также по-своему проявилось в эволюции российских клубов и в наполнении общественного мнения в разное время. Постольку нельзя обойтись без рассмотрения таких вопросов, как этнический состав клубов, отражение в клубном умонастроении национальной и внешней политики правительства, в начале XX в. — влияние на это умонастроение позиций политических партий.
Источники нашего исследования разнообразны и рассредоточены. Можно условно разделить их на несколько групп. Это, во-первых, источники, использовавшиеся ранее, но не обязательно в связи с историей клубов; во-вторых, имеющие отношение только к истории клубов; в-третьих, используемые впервые. Самые важные материалы по истории клубов до конца XIX в. в преобладающей своей части давно опубликованы, но в последние 10–15 лет появились новые ценные публикации. Назовем хотя бы опубликованные С. В. Шумихиным дневники весьма осведомленного московского чиновника А. Я. Булгакова, чья обширная переписка известна исследователям по дореволюционным фрагментарным публикациям. И переписка, и дневники содержат немало сведений о клубах в интересующем нас аспекте. Еще один ценный источник, опубликованный С. Р. Долговой, — основанное как на документах, так и на личных наблюдениях «Описание Москвы», принадлежащее перу заведовавшего московским архивом Министерства иностранных дел А. Ф. Малиновского. Обширный пласт источников по нашей теме составляют мемуары.