— Вы все вампиры?
— Да. — Мне был ненавистен страх, отразившийся на её лице.
— Не понимаю, как я… я попала в такое положение, — сказала Изабо. — Хорошо, беру свои слова обратно. Тебе нужно остаться. Я тоже не уйду. Но ты всё расскажешь.
Я протянул к ней руку, и она снова отпрянула. Я подчинился. Даже несмотря на то, что не мог смириться с этим, и мне невыносима мысль обратить Изабо. Я не хотел её пугать.
— Понятно, — сказал я.
— Это многое объясняет. — Она посмотрела на одеяла. А потом снова на меня. — Ты старомоден.
— Не думаю, что это плохо, — сказал я, хотя не желал смеяться. Я вспомнил, что она ещё молода, ей всего двадцать с небольшим, хотя жизнь состарила её намного раньше.
Изабо глубоко вдохнула и выдохнула.
— Ладно. Я хочу, чтобы ты рассказал мне всё. Всё. Как ты превратился в вампира, про твою жизнь, всё.
— Пятьсот… — Я замолчал, увидев выражение её лица. — Хорошо, я всё расскажу.
И я начал с самого начала, про битву моего клана, в которой я потерял свою человеческую жизнь, и время после этого, когда я изо всех сил пытался научиться выживать в новом теле, найдя ковен в Лондоне.
— Ты оставил их?
— Вампиры какое-то время гнездятся вместе, но мы часто расстаёмся через несколько лет.
— Как долго… ваш ковен здесь?
— Я купил этот дом в 1720 году. Семья умерла, и дом выставили на аукцион. Я смог купить его, и за последние триста лет привёл всех членов. — Я подумал, стоит ли делиться своими желаниями иметь семью, и решил, что она имеет право всё это услышать. — Я всегда завидовал тем, кто завёл кровные узы, потому что понятия не имею, кто был моим создателем. Он или она оставил меня на пляже, жить или умереть сам по себе
Мой голос стал жёстче.
— Я выжил, но видел, как близки могут оказаться те, кто связан кровью. Я никогда этого не узнаю, и не хотел провести остаток своего существования в одиночестве. В Хайленде много вампиров, которые не знают своего сира, и те, кого я встретил, мне понравились. Мы все вместе уже около ста пятидесяти лет, что очень важно в нашем мире.
— То есть это дом для потерянных вампиров.
Я пожал плечами.
— В каком-то смысле. Здесь могут жить только те, с кем я могу поладить, кто вписывается и ладит с теми, кто уже здесь.
— Продолжай. Уверена, что после того, как ты купил этот дом, произошло гораздо больше.
Я вздохнул, чтобы дать себе время обдумать слова.
— Да. В целом прошли спокойные триста лет, и я рад. Предпочитаю тишину.
— Почему?
Я почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Даже сейчас трудно говорить об этом.