Паскевич, узнав из рапорта, что «Горожане, поднявшие руку на солдат армии Его Императорского Величества, подверглись примерному устрашению», остался доволен. Поляки должны бояться!
К несчастью, отметить чином или орденом деяния полковника он не мог. Писать же рапорт его Императорскому Величеству было ещё рано. Но Паскевич не предполагал, что император узнает обо всём в самые ближайшие сроки...
Павел Дмитриевич Киселёв возвращался в ставку 2-й армии в смятении. Что-то угнетало талантливого штабиста. Нет, не отстранение. Прежде всего — поспешность, с которой началась кампания. Составление плана предстоящего похода — задача не из лёгких. Смущало, что Главнокомандующий, вернувшись из Москвы, не ознакомил ни его, ни остальных генералов с картами маршрутов. Кроме того, фельдмаршал не попытался уточнить, насколько имевшиеся в его распоряжении карты соответствуют действительности. И даже тот факт, что ему, начальнику штаба 2-й армии, пришлось исполнять обязанности главного начальника штаба, наводил на определённые размышления. Паскевич не уточнил задачи командиров корпусов. Всё свелось к определению общего направления двух армий. Странно. Далее — Главнокомандующий не озаботился запастись провиантом и боеприпасом. Провиант в расчёте на десять дней — это ещё понятно. Можно рассчитывать на местное население. Но боеприпасы для солдат, а картечь? В начале кампании Киселёв пытался обратить на это внимание и Вигтенштейна, и самого Паскевича, но тщетно. Обиженный командующий армией, отстранённый от руководства, сказался больным. Паскевич не захотел и слушать, сказав, что десять дней — это даже много. Разгромить «полячишек», по мнению генерал-фельдмаршала, можно и за пять дней.
Служебное положение Киселёва в Тульчине и раньше было тяжёлым. Он имел много врагов, которые старались на каждом шагу вредить ему. Главной причиной этому были нововведения, например, смягчение телесных наказаний, которые Киселёв предпринимал во второй армии и которые не нравились многим, в том числе Аракчееву. Из-за происков военного министра император едва не сместил его с должности. Но после смотра, которым остался доволен, Александр пожаловал Киселёва в генерал-адъютанты. Это лишь добавило завистников. А будущее тоже не сулило ничего хорошего.
Генерал Киселёв был по-своему честолюбивым человеком. Но кто из носящих эполеты не честолюбив? Прапорщик мечтает стать подпоручиком. Полковник — генерал-майором. А иначе лучше уходить в отставку и заводить образцовое хозяйство или просто глушить наливку с соседями и заваливать по кустам податливых девок.