— Слушать сюда, сволочи! Когда я досчитаю до десяти, те, кто убил управляющего, поднимут руки. В этом случае будем судить только убийц. Остальные должны вернуть награбленное. Начинаю считать. Раз, два, три...
Не успел Каховский озвучить следующую цифру, как все мужики дружно подняли руки.
— И как сие понимать? — снисходительно спросил полковник. — Что все — убийцы? Или у вас круговая порука?
— А понимай, барин, как хошь, — хрипло отозвался из толпы один из мужиков. — Все убивали, вся деревня. Судить — так всех суди.
— Тебя как звать? — спросил Пётр Григорьевич.
— Степаном, — угрюмо отозвался крестьянин.
— А скажи-ка мне, Степан, за что вы его убили?
— Известно, за что. Этот сукин кот землю отдавать не хотел. А земля теперь наша. Царя-то убили, заместо его — правители временные. Вот они и сказали: берите, мол, землю, пока новый царь не пришёл. У нас и бумага есть, — твёрдо отвечал мужик.
— Плохо ты бумагу читал, — повеселел Каховский. — Там же написано: пока не будет создано Народное вече, всё будет оставаться так, как было раньше. И, значит, землю вы делить были не вправе.
— Земля чья была? — принялся горячиться Степан. — Государева, то есть царская. И мы были царские. Царя теперь нет. Значит, земля теперь наша.
— Земля была не царская, а государственная, — попытался объяснить Каховский. — Царя теперь нет. Но государство-то осталось! Землю вы трогать не имели права.
— Почему не могли? — набычился крестьянин. — Царя нет. Значит, царства-государства тоже нет. А мы — вот они. А управляющий, паскуда, делить не хотел.
Пётр Григорьевич почувствовал, что начинает звереть. Эти мужики не понимали разницы между царством и государством.
— Значит, говоришь, царства-государства нет? Подати теперь платить, получается, тоже не надо? — внешне спокойно спросил он.
— А кому платить-то? — удивился Степан. — Царства-то нет. Земля — наша.
— А как же армия, флот?
— А на хрен они нужны?
Каховский глубоко вздохнул, пытаясь удержать себя в руках. Сделал ещё одну попытку достучаться до государственного мышления, глубоко (очень!) дремлющего в крестьянах:
— Хорошо, налоги вы не платите. Землю поделили. А если турок или швед нападёт? Как тогда быть, без армии-то?
— А на хрен им нападать? Царя-то нет! А раз нет, так им и собачиться не с кем... Стало быть, нападать не на кого.
Остальной народ постепенно оправился от первого испуга. Мужики стали глядеть наглее. Из толпы стали доноситься крики: «А хрен ли нас здесь держат?!» и «Отстаньте, к е... матери, от нас».
— Пороть всех! — глухо распорядился командир отряда.