— Здравия желаем, Ваше бродье, — издевательски сказал один из солдат.
— И ты, братец, здравствуй, — в тон нахалу ответил Клеопин, внимательно оглядывая каждого из молодцев. На вид — солдаты первого-второго года службы. Будь у него не то, что сабля, а хотя бы кинжал... Да что там кинжал — обошёлся бы какой-нибудь палкой. Ну, а раз под рукой ничего нет, придётся обходиться так!
— И что же вы, бродье, тут ищете? — продолжал глумиться дезертир.
Видимо, он был за главного. Ростом повыше остальных, покрепче в плечах. Да и то, что именно он держал в руках ружьё, о чём-то говорило.
— Вот что ищу, так это не твоего ума дело, — ответил Клеопин достаточно грубо.
— Ого, как бродие заговорил! Хамить изволите, штабс-капитан, — весело хохотнул главарь, перехватывая ружьё для удара.
— А вы забываетесь, — строго сказал Клеопин и неожиданно добавил: — Юнкер!
А кем же ещё мог быть человек в солдатской шинели офицерского сукна и с псевдосолдатскими повадками и речью? И, судя по шанцевым тесакам в руках у дезертиров, это были солдаты самого «штрафного» подразделения — сапёрного батальона, единственного, который почти в полном составе выступил на защиту императора. Не исключено, что они видели сейчас в нём злейшего врага — одного из тех лейб-егерей, что ударили в спину товарищам...
От обращения «юнкер» дезертир (или просто беглец?) дрогнул на какое-то мгновение. Но этого было достаточно, чтобы офицер-кавказец сумел схватить его за руку и подтащить к себе. А дальше, прикрываясь главарём как щитом, Николай вырвал у того ружьё. Пинком отшвырнул юнкера в сторону одного из солдат и ударил прикладом второго.
Ситуация изменилась в пользу штабс-капитана. Один из дезертиров, потерявший тесак, нянчил ушибленную руку. Второй, оставшийся с тесаком, получил удар стволом под коленку, отчего и упал. Клеопин остался один на один с безоружным главарём.
— Ну-с, господин юнкер, — вежливо спросил штабс-капитан, подкидывая «трофей», — разговаривать будем или драться?
— С изменниками императора мне разговаривать не о чем, — гордо ответил юнкер. — Можете ударить!
— Вот ведь незадача, — вздохнул Николай. — Пока в крепости сидел, мне говорили, что предал революцию. Сейчас говорят — изменил императору! Хотя до сих пор никого не предавал и никому не изменял. Ладно, думайте, юнкер, что хотите и как хотите.
Оставив вожака в недоумении, Клеопин осмотрел оружие. Это было драгунское ружьё образца 1798 года. Хорошая «штука»! Но, увы, у него был основательно повреждён замок. Теперь понятно, почему «драгунку» использовали как дубинку. Хотя... Была бы кузня и толковый кузнец, то замок можно бы и починить. Вот только искать кузнеца недосуг. Николай отбросил ружьё в сторону и подобрал тесак. Тесак так себе. Тяжёлый. Разумеется, не офицерская сабля, но лучше, нежели парадная шпага. Сойдёт.