Место пленения гонца стало стихийным привалом. Но уже через час команда пошла дальше, на Тихвин! А соображения стратегов, что атаковать нужно превосходящими силами, ни командира, ни его бойцов особо не волновали. И надо ли говорить, что теперь у штабс-капитана появилась верховая лошадь? Кстати пришёлся и пистолет. Соответственно, по законам войны, сапоги, мундир и шинель военнопленного обрели новых хозяев. Грустный гонец, которому сердобольные солдаты оставили не только нижнее бельё, но и поделились старым тряпьём, поматерился, поскулил, а потом заковылял следом...
Когда впереди обозначились контуры домов, Клеопин подозвал к себе фельдфебеля: Максим Александрович, — обратился он к старому солдату. — Доставай батальонное знамя!
Древко соорудили из самой прямой берёзки, что подвернулась под руку. Поставив впереди наименее оборванных, «войско» тронулось в путь, как и положено по Уставу: «С разворачиванием знамён при прохождении населённых пунктов и соответствующей полковой песней». Чтобы не пугать «преображенцев» раньше времени, затянули «Соловья-пташечку».
При въезде в город, около покосившейся чёрно-жёлтой будки и шлагбаума, стояли два градских обывателя, напялившие поверх армяков солдатские пантальеры с тесаками. Ружей при них вообще не было.
— Открывай, мать вашу так! — грозно рявкнул Клеопин, не соизволив даже остановить коня.
Один из «милиционеров» вякнул было: «Кто такие?», но второй сразу же ринулся тянуть верёвку, поднимая вверх видавшую виды жердь.
— Молодцы, служилые! — похвалил «дозорных» штабс-капитан.
Загордившиеся обыватели попытались даже отдать офицеру честь, старательно прикладывая к парадным картузам не два пальца, как положено, а всю ладонь.
Двигаясь по главной улице, Клеопин приостановил коня и заехал во фланг отряда, пропуская подчинённых вперёд.
— Братцы, а в городе-то кто-нибудь бывал? Монастырь-то где? — негромко спросил он народ.
— А пойдёмте, Ваше благородие, всё прямо да прямо. Авось да выйдем! — бодро отозвался кто-то из служивых.
«Авось» не подвело. Минут через пятнадцать показалась звонница. Три колонны нещадно поднимали пыль прохудившимися сапогами. Странно, но на улице не было ни души. Как помнилось Клеопину из его прежних маршей, вход войск был одним из любимых развлечений горожан. И бесплатно, и есть на что поглазеть!
— Может, попрятались с перепугу? — предположил замыкающий Сумароков, который имел право обращаться к командиру без разрешения.
— Возможно, — согласился Николай, выезжая вперёд и останавливая отряд в десяти саженях от надвратной церкви.