В мае 1826 года началось восстание военных поселян, которого ждали, но надеялись, что оно всё-таки не начнётся...
Ни соратники, ни подданные порой не могли понять, что двигало императором Александром I в тех или иных поступках. Особенно когда бралась какая-то хорошая идея и превращалась в абсурд. К такой идее относились и военные поселения. Конечно, сама по себе идея была неплохая. Армия, составлявшая почти миллион человек, или, пользуясь официальной терминологией того времени, «едоков», съедала, в прямом и переносном смысле, четверть государственного бюджета. Куда как приятно было осознавать, что солдат, пашущий землю, обеспечивает себя сам. Сам «бес, лести преданный» умолял императора не переносить на русскую почву немецкого нововведения. При всех своих недостатках генерал прекрасно понимал, во что выльется копирование прусского ландвера Шарнгорста. И если у пруссаков солдат два месяца в году был именно солдатом, а остальное время — крестьянином, то у нас это вылилось в ещё худшую, нежели крепостную, зависимость. Всё же даже крепостной крестьянин имел хоть немного, но — свободы. Он мог выстроить свой дом так, как ему вздумается. Жена крестьянина была вольна вести своё хозяйство так, как ей вздумается, а не так, как ей предписывают регламенты. Рожать можно было и дома, а не тащиться для этого в штаб. И уж кормить младенца грудью не по расписанию, а тогда, когда ребятёнок заплачет. И было бы странно, если б в Новгородской губернии не попытались повторить того, что сделали поселяне Чугуевских военных округов.
Новгородское восстание было даже более кровавым и страшным. По крайней мере, «чугуевцы» не убивали офицерских детей и не насиловали их жён...
На подавление восстания были отправлены «малороссийские» полки. Так называли части, приведённые в Петербург генералом Волконским и подполковником Муравьёвым-Апостолом. Крови поселян было пролито много, но деваться было некуда. Крестьяне, имевшие оружие и обладавшие выучкой, пусть и уступавшей солдатам, сражались отчаянно. И если бы в самый последний момент на помощь «революционным» войскам не пришли части, расквартированные в местечке Кречевицы под Новгородом, то исход был бы неизвестен.
Новгородские пехотные полки и драгунские номерные, ещё не успевшие принять присягу на верность Михаилу, какое-то время колебались. Но вскоре, сдавшись на уговоры Волконского, признали Временное правительство, чем укрепили положение мятежников.
Князь Волконский был назначен исправлять обязанности генерал-губернатора новгородского и псковского, а подполковник Муравьёв-Апостол вернулся с частью войск в Петербург.