— То нас сметут одним залпом картечи, — завершил полковник. — Так, понятно. Далее, господа...
Прочие господа офицеры вообще ничего не могли добавить. Собственно, и гарнизонные, а уж тем более ополченческие офицеры не сомневались, что из затеи ничего не выйдет.
— Позвольте повторить то, что я уже вам высказывал, — обратился Беляев и к командующему отрядом, и к остальным офицерам. — Я попытался подсчитать силы противника. Даже с учётом зимних утрат их не менее сорока тысяч. Не будем забывать и об артиллерии. Делать ставку на Петропавловскую крепость — нелепо. Лейб-гренадер там немного. Да и воевать со своими они вряд ли будут... Да и что это даст? Гренадер остановят на первом же кронверке двумя-тремя орудиями. Их поддержка будет иметь смысл, если Петербург атаковать с двух сторон. Тогда мятежники распылят силы. Лично я как начальник штаба и человек с немалым военным опытом остерёгся бы вступать сейчас. Нам нужно как минимум тридцать тысяч штыков и сотни две орудий...
— Абсолютно согласен со всеми доводами, — согласно кивнул полковник Клеопин. — Тем не менее...
Николай встал и прошёлся по трапезной. Всё-таки в положении «главного» есть своя прелесть, потому что более никто не имел права ходить во время совещаний.
— Итак, — начал полковник. — Затея безумная, но может и выгореть...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПЕТЕРБУРГСКИЙ РЕЙД
Ноябрь 1826 года
Лучший способ взятия вражеского города — сделать вид, что его никто брать не собирается! Десять лет не желал сдаваться грекам гордый Илион и, наверное, сопротивлялся бы ещё столько же, ежели бы хитромудрый Одиссей не подбросил троянцам деревянную лошадь...
Полковник лейб-гвардии егерского полка Клеопин пытался когда-то читать достославного Гомера, но большого удовольствия от поэмы слепого аэда не получил. Правда, его учитель — местный диакон Афанасий — рассказывал что-то про древнюю Элладу, но что именно, Николай уже не помнил. Отец-диакон больше напирал на сатиров, которые бегали без штанов за нимфами и дриадами. Другое дело, что Историю государства Российского в кадетском корпусе преподавали очень неплохо. А профессора вечно спорили с государевым любимцем Генрихом Вениаминовичем Жомини, внушая кадетам, что Наполеон хоть и хороший полководец, но битый, а собственный опыт забывать негоже.
Посему, вспомнив рассказ о взятии Киева князем Олегом с дружиной, переодетой купцами, полковник решил поступить соответственно. Ну, с поправкой на реалии.
Отправить по дороге всё воинство, представив купцами или приказчиками, было бы глупо. Среди мятежников, как полагал Клеопин, больших дураков не было. Зная о пропавших «белозерцах» и разгромленной карательной экспедиции Каховского, Бистром с Трубецким уже давным-давно догадались выставить если не заслоны, то хотя бы заставы верстах этак в десяти от Северной Пальмиры.