Первое, что увидел капитан, подходя к сараю, — отсутствие часового. А второе — что часовой всё-таки был. По крайней мере, ноги торчали наружу, а туловище находилось в «курени». В сарае же вповалку лежали тела. Такие живописные, что хоть картину «Поле боя» пиши... Правда, в отличие от настоящих трупов тела «запорожских» казаков дышали. От такого «дыхания» впору самому заболеть белой горячкой...
Солдаты попытались было поднять хотя бы одного, но затея оказалась зряшной.
— Дела-а, — протянул капитан. — Кажется, учения сегодня не состоятся. Как думаешь, Александрович?
Фельдфебель был настроен более оптимистично:
— Почему не состоятся? Ещё как состоятся! Только не сей момент, а часика эдак через четыре.
— Утешил, братец, — фыркнул капитан. — А сейчас что делать?
— А сейчас, Ваше благородие, сделаем мы одну штуку...
Через несколько часов капитан и его маленький отряд вернулись. В сарае слышались отборный мат и шум драки. Когда Еланин заглянул в дверной проём, то увидел, что «ополченцы» отчаянно дерутся. Судя по крикам, каждый обвинял каждого в краже оружия...
— Отряд! — крикнул фельдфебель. — Выходим строиться. Бегом пошли, рыбы землеройные, копытники беспорточные! Его благородие долго вас ждать будет, хохлы малороссийские?!
Эти слова окончательно дезорганизовали «войско». Никто даже не рискнул огрызнуться. Народ понуро вышел и стал выстраиваться в две шеренги.
— Здравствуйте, казаки! — бодро поприветствовал капитан. В ответ что-то хрипло пробурчало.
— Плохо, хлопцы. Очень плохо, — скривился капитан. — Мявкнули, «як боровки кистрированы». Послушайте, как нужно приветствовать командира. И кивнул фельдфебелю и солдатам: «А ну-ка, братцы, покажите!» В три глотки те рявкнули на вдохе-выдохе: «Зд-равия желаем, Ва-ше Высокоблагородие!» так, что вездесущие вороны с перепугу перестали каркать.
— Заместителю командира отряда Гречухе — доложить обстановку! — потребовал командир.
Наказной атаман вышел из строя. Чувствовалось, что силы в нём хватает только на то, чтобы удержаться на ногах. Но всё-таки героическими усилиями Грицко выдавил из себя:
— Ваше приказание выполнено, пан капитан. Меркитантку выгнали в шею. Всё, что оставалось — выпили!
Солдаты, не исключая «Ляксаныча», тоскливо посмотрели на своего офицера. А «пану капитану» чуть подурнело. «Что же это такое получается? — подумал он. — Я сам и виноват!» А деваться-то действительно некуда. Сам же вчера и сказал: «Допить остатки!» Но кто бы мог подумать, что оставалось так много?!
Но признавать нелепость нельзя. И капитан, сдерживая смех, строго спросил: