А сейчас... Да, я, наверное, всё ещё его любила, но чувства эти теперь не стояли на вершине моей пирамиды ценностей, они отошли на задний план. Фактически, Гедеор сам сделал всё, чтобы я смирилась со своей участью и перестала что-то чувствовать. Тогда как сам сейчас явно был настроен на продолжение.
И опять всплыла мысль, что он уже мог пробовать это, только не со мной. И стало снова горько, так, что слёзы навернулись на глаза. Ну правильно, отправил меня беременную подальше, а сам тут...
Мужчина оторвал голодный взгляд от моей груди и перевёл его на меня. Собрался с мыслями, что, видимо, стоило ему немалых усилий.
- Майя, - сказал хриплым голосом, а потом, прокашлявшись, продолжил. - Скажи, ты тоже теперь слышишь мысли?
Этого вопроса я совсем не ожидала. Но я же не Гедеор, я врать и притворяться не люблю и не умею. Поэтому просто ответила:
- Да.
Я действительно слышала мысли других. Всех, кроме него. Император был для меня закрыт. Интересно, а он мои всё так же читает?
- Тогда скажи, там, в голубой галерее, ты тоже слышала чью-то ужасную мысль?.. Ну, о том, что что-то не пошло не так, и ты осталась жива...
- Да, я слышала, но мне тогда было не до того...
- Да мне тоже, - усмехнулся Гедеор. - Ты тогда светиться начала, как было с императорами при древних звёздах. А потом я решил, что лучше тебя вообще не выпускать из виду, раз нет времени во всём разобраться.
Почему-то этот разговор вот так запросто, по-дружески, стал каким-то спусковым крючком к таянью льда в моей душе. Таким я императора ещё никогда не видела. Да он таким, вероятно, никогда и не был.
- Вспомни, пожалуйста, что слышала. Возможно вдвоём мы найдём разгадку того преступления.
- Ну... я слышала вроде как "странно, что в этот раз не подействовало, раньше помогало".
- Да, я примерно это же. Но что подействовало, ты не помнишь? И когда раньше?
Император обращался ко мне, как к равной. Это было приятно, чего уж там кривить душой. Значит, мне нужно было начать светиться, чтобы хоть как-то немного приблизиться к его царственной особе?
- Я думаю, если речь шла о том, почему я не умерла, то, вероятно, раньше - это про двух предыдущих рабынь, что были от тебя беременны.
Вот сказала, и волна ревности окатила с головой. Да, понятно, что это глупо, ревновать к умершим. Но он же был с ними! Пусть ничего и не чувствовал, но был! И дети предполагались.
На глаза навернулись слёзы, и я, стараясь не показать их Гедеору, поднялась и переложила наевшегося и заснувшего сына в люльку.
- Майя, что? – мужчина, конечно же, ничего не понял, хотя всё-таки заметил, что я расстроилась.