Он сидел здесь и ждал меня, пока мы разговаривали по телефону?
Сглотнув, я поставила сумку на стол и рассмотрела его. Он одет скромно, а не в сшитые на заказ костюмы, которые предпочитает. Это не делает его менее внушительным. Я соответствую его позе, стоя перед ним со скрещенными руками.
— По какому особому случаю король Ворон соизволил прогуляться среди нас, крестьян?
Рен тянется, чтобы схватить меня за запястье, кривя губы. — Мило.
Притягивая меня ближе, другой рукой он впивается в мои волосы, применяя силу, чтобы втянуть меня в глубокий поцелуй, от которого у меня кружится голова. Все закончилось слишком быстро. Его взгляд застывает на моем лице и становится высокомерным, гордясь своим влиянием на меня.
Я выскользнула из его хватки, чтобы порыться в сумке в поисках бумажника, не обращая внимания на жар, покалывающий мои щеки. — А это еще зачем?
— Теперь им известно, что ты моя. — Он идет со мной, чтобы заказать еду. — Они будут знать, что тебя нельзя трогать.
Мои брови приподнимаются. Мне может быть жарко, когда он это говорит, но часть меня все равно должна бороться с ним. — А если я этого захочу?
Это совершенно необоснованная гипотеза. У меня не так уж много друзей кроме Айлы, я не очень люблю флиртовать и почти не хожу на вечеринки.
Воздух в моих легких вырывается из меня, когда я прижимаюсь спиной к его твердой груди. Его губы касаются моего уха. — Попробуй и посмотри, сколько отрубленных рук я оставлю у твоего порога.
— Господи, — хрипло выдавливаю я. Необъяснимо, но его обещание насилия, порожденное ревностью, вызывает во мне трепет. — Ты как ненормальный кот огромных размеров.
Его грудь вибрирует от смеха. — Все, кто угодно, лишь бы ты кричала.
Я не могу сдержать дрожь, и он издает довольный звук, проводя своей большой ладонью по моему животу. После того как я сделала заказ в средиземноморском бистро, он останавливает меня, чтобы я не открыла бумажник. Не успеваю моргнуть, как он протягивает мне черную кредитную карту, чтобы я расплатилась за еду.
— У тебя хорошие манеры, — говорю я с притворным удивлением, когда он несет мой поднос к столу. — Ты почти поступил как бойфренд. Мы что встречаемая или как?
— Ты моя, — ворчит он, садясь и притягивая меня к себе на колени. — Больше нечего обсуждать.
— Эй.
Я бросаю в него виноградину, но она отскакивает без особого эффекта. Все, что я получаю за свой протест, — это его крепко обнимающая меня рука и кусок теплого лаваша, обмакнутый в хумус, поднесенный к моим губам.
— Ешь, — приказывает он тихим голосом.
Я приоткрываю губы и откусываю. Его большой палец задерживается в уголке моего рта, пристальный взгляд.