— Нет, — со вздохом призналась нянька, — но все показали на нее, а сама она не отпиралась и чуть ли не вприпрыжку отправилась со мной в карцер! У меня создалось ощущение, что ей там даже нравится!
— Глупости, кетана, кому может понравиться сидеть в бетонной коробке?! — возмутилась Мидлена.
В ответ Натали молча пожала плечами, выказывая свое сомнение.
— Она вчера отказалась от ужина, сегодня от завтрака и обеда и заявила, что будет есть только, если ей дадут почитать учебник по «Истории Миартании от начала времен».
— Странная она у нас, — удивилась Мидлена. — И что же? Вы дали ей то, что она требует?
— А как вы думаете, кета? Конечно, дали, бедняжка и так худая: скоро ветром сносить будет. А тут еще голодовку объявила! Да я б и с ложки взялась ее кормить, если бы она и от ужина сегодня отказалась!
— Да-а, надо мне побеседовать с ней, — не хотя пробормотала директриса. — А «пострадавшая» сторона?
— Лика и Анежка: у первой губа разбита, у второй синяк под глазом. Честно говоря, Камила выглядит хуже, — все так же подчеркивая голосом свое недовольство, высказала Натали.
— Ох уж эта Лика, несносная девчонка, зря Камила ссорится с подружкой Макса: они ее не оставят в покое, — расстроенно проговорила женщина.
— В любом случае, кета, сейчас уже поздно, девочка, наверняка, спит, — устало подметила нянька, которая тяжело переносила отъезды хозяйки, так как в ее возрасте справиться с детьми было практически невозможно.
— Ты права, доброй ночи, кетана Натали!
— И вам, кета, — няня склонила голову в знак уважения и ушла.
* * *
Камила не спала. Она в очередной раз прокручивала в уме события прошедшего дня. Боль в груди уже ослабла, да и голова почти не кружилась, лишь изредка напоминая о драке резкими острыми уколами в висок.
Когда же они оставят ее в покое? Почему нельзя просто забыть о ее существовании. Она ненавидела их. Все они издевались над ней и с каждым разом придумывали все более изощренные способы задеть, обидеть, унизить, сломать. А те, кто все же не лез к ней, боялись даже заговорить с Камилой, опасаясь тем самым навлечь на себя немилость Макса, Лики или кого-нибудь еще из их шайки. Но она все равно не хотела сдаваться, поэтому так часто дралась и, как следствие, попадала в карцер.
Карцер представлял собой крошечную комнатушку с бетонным полом, стенами и потолком, старая деревянная лавка была единственным предметом мебели, а еще было крохотное окно с решетками под самым потолком, откуда днем падал тонкий луч света, позволяющий читать книги, а ночью луна заглядывала через толстые прутья и заполняла комнату мягким, едва уловимым холодным светом.