Бренда снова кричит, и я слышу, как она вновь, но на этот раз громко и отчётливо произносит моё имя. Мы сходим с пешеходной дорожки. Я выхватываю телефон у Айви. Она смотрит на меня огромными глазами, и я останавливаюсь, давая ей минуту, чтобы остановить меня, но она этого не делает.
— Бренда, это Крейн, — обрываю я её, заставляя её моментально замолчать. — Вы можете сказать мне, почему ваша дочь плачет?
— О, у вас чертовски крепкие нервы, молодой человек. После того, что ты сделал с Зои, теперь ты с…
— Я ничего не сделал с Зои, кроме разве того, что пытался спасти её, не забывайте об этом, чёрт возьми!
— Это последнее, что ты сделал, если бы не ты, она была бы жива.
— То, что случилось с Зои, мы не могли спрогнозировать. Она умерла от внезапного эпилептического припадка на моих грёбаных руках, и теперь мне приходится жить с этими образами каждый день. Бренда, я понимаю, что вам больно, но, пожалуйста, не срывайтесь на Айви.
— Вы можете называть это как хотите, молодой человек, или убеждать себя в чём угодно, чтобы почувствовать себя лучше. Но она была пьяна посреди ночи в безлюдном нью-йоркском метро, одна, и рядом с ней был только ты. Так что мне трудно не считать тебя виноватым.
— Почему бы вам не перестать пытаться свалить вину на кого бы то ни было, потому что уже ничто никогда не вернёт Зои, — мои руки дрожат, когда меня вынуждено заставляют вернуться в ту ночь. Это было ужасно. Её тело, бьющееся в неконтролируемых судорогах, кровь, звуки… всё. Затем я отсчитываю её последние три вдоха, и я снова оказываюсь в настоящем. Айви обхватывает меня одной рукой, возвращая к реальности, и это успокаивает. — Вы когда-нибудь пытались понять, кем была ваша дочь?
— Я знаю, кем она была, чёрт возьми, — кричит Бренда сквозь рыдания. — Держись подальше от Айви, Крейн, я серьёзно.
— Простите… но я не могу.
— Сто восемьдесят один с половиной, — говорит Логан, и я спрыгиваю с весов (Прим. 181 фунт = 82,33 кг).
— Значит, тебе никогда не приходилось сбрасывать вес? — спрашивает меня Айви.
— Нет, обычно нет, — я поправляю пояс своих шорт и делаю глоток воды.
— О, он уже делал это раньше, и хорошо, что ты его не видела тогда, потому что это страшно, — предупреждает Логан.
— Не понял? — обиженно спрашиваю я.
— Э-э-э, ты вёл себя как сумасшедшая, взволнованная и капризная истеричка.
Я смеюсь, вспоминая время, когда мне действительно пришлось сбросить вес.
— Это было, когда ты заставил меня принять бой в полусреднем весе, когда я сам выступал в среднем.
— Нет, — он со смехом качает головой. — Я тебя не заставлял. Ты сам хотел подраться с этим придурком, помнишь?