Разговаривая, они медленно поплыли к берегу, туда, где осталась их одежда, и девушка нет-нет да поглядывала украдкой по сторонам: что, если хищный зверь все еще бродит где-то там, в укрытых темнотой зарослях? Не то чтобы она всерьез опасалась, что он решит на них напасть, но…
– Не бойся, – усмехнулся Трис, без труда уловивший ее мысли. – Он ушел – по крайней мере, я не чувствую близкой угрозы. И, если понадобится, я сумею тебя защитить.
Дафна лишь молча воздела очи горе, хотя – она не могла этого отрицать – слова амавари были ей приятны. Пожалуй, рядом с ним она действительно никого не боялась. Даже самого опасного их всех немногочисленных хищников Неолы…
За исключением, разве что, существ, о которых она сейчас предпочитала не вспоминать, чтобы не портить волшебного очарования этой ночи.
На мелководье Трис подал ей руку, помогая выбраться на берег, и только тут Дафна вдруг осознала, что оба они полностью обнажены – и мягкий ночной свет почти не скрывает их наготу от взглядов друг друга. Впрочем, все это – ее смущение, беспокойные мысли, сама окружающая реальность – отступило и рассеялось, как зыбкий утренний туман, когда Трис прижался к ее губам осторожным поцелуем и, не размыкая объятия, увлек ее за собой, туда, где каменистая земля переходила в густую мягкую траву и упругий мох. И на какое-то время в мире не осталось ничего, кроме душистого терпкого аромата леса, танцующих в кронах деревьев золотистых огоньков и неистового биения двух сердец, сгорающих в пламени вечной, как Вселенная, страсти…
***
В ту ночь Дафна спала крепко, как никогда, невзирая на непривычную (и – что уж там говорить – не отличающуюся комфортностью) обстановку. Лежанка, на которой они разместились с Трисом, была чересчур жесткой по сравнению с ортопедическим матрасом, служившим главным достоинством ее кровати, а сама конструкция домика-хижины казалась пугающе хлипкой и ненадежной; кроме того, царящие вокруг тишина и темнота слишком разительно отличались от того, к чему девушка привыкла в городе. О том, что, захотев среди ночи в туалет, она будет вынуждена спускаться с невообразимой высоты вниз, цепляясь за бессчетные веревочные лесенки, освещенные лишь зеленоватым светом эурелов, Дафна и вовсе старалась не думать. Не справлять же ей нужду в глиняный горшок, подобно дейнарским детям, да еще в присутствии своего мужчины…
Впрочем, уже через пять минут после того, как она свернулась калачиком под боком Триса, ее сморил на удивление крепкий и сладкий сон, продлившийся до самого утра. Проснулась она от ласкового прикосновения бархатистой ладони к своему плечу и, открыв глаза, увидела, что через щели в стенах хижины, разгоняя сумрак, уже просачиваются яркие лучи солнца.