— Нельзя. Эйтерсс говорит, что и так Ада ей много лет отмерила с её болезнью.
И мне вспомни лись точно такие же слова, сказанные мамой до всех этих событий, ворвавшихся в нашу семью, словно ураган или землетрясение.
— Конечно, я не думал, что моя младшая дочь учудит такое: уйти с чужаком в другой мир… Жива ли она, а, Рокайо? Как ей там, если жива?
— Я каждый вечер молюсь за неё Великой, папа… Но мы с тобой сильные, всё выдюжим, но мама… Мама так любила её!
Через семь дней мама слегла. Доктор осмотрел её, а потом покачал головой.
— Я скоро отбываю в Стревин, мог бы взять её с собою, проконсультироваться ещё с кем-нибудь из докторов, опытнее меня, но, боюсь, что мы её не довезём… — говорил он потом мне и отцу на кухне.
На следующий день я оставила на доктора все дела и осталась ухаживать за мамой. Она впала в беспамятсво и постоянно бредила. Её руки становились то холодными, как лёд, то обжигали своей горячностью.
А рано утром она проснулась и посмотрела прямо на меня, сидящую рядом с ней на стуле.
— Айо?
— Да, мамочка…
— Сколько я проспала?
— Сутки…
— Где Ваух?
— Ещё спит, очень рано…
— Пусть спит… Послушая меня, Рокайо Ньево, — её глаза вдруг лихорадочно заблестели, — пообещай мне, что ты сделаешь всё возможное, чтобы отыскать сестру. Она должна знать, что её семья не бросила её, что мы все её любим!
— Обещаю, мама, только успокойся! — я вдруг испугалась, что её нервозность, этот лихорадочный блеск именно сейчас вгонят её в могилу, схватила успокоительный отвар и дала ей отпить несколько глотков.
— Всё… Хватит, — оттолкнула она кружку, — поклянись, Рокайо! Поклянись!
— Клянусь, мама, клянусь… Найду эту… сестрицу и всё передам ей!
— С отца я уже взяла такую клятву, так что помните об этом!
Нет, моя мама, Рамина Ньево, не умерла ни в этот день, ни в следующий. Мара забрала её ровно на тридцатый день бегства сестры. Предав земле её тонкое, жёлтое тело, мы с отцом два дня молчали между собой, общаясь только с Авидеей и Бертином. А на третий день я убирала в доме у родителей, куда переехала уже во время болезни отца, и мне на глаза попался клочок бумаги с символами Врат.
Я уже приняла решение, когда мне приснился странный сон. В нём я опять видела чужака. Тот стоял на скале посреди пустыне, а затем превращался в врана и громко каркал над моей головой. И в его карканье мне слышался смех.