Я замолчала, чтобы отдышаться, и тут внимательно посмотрела на отца. Его лицо приобрело странное выражение.
— Что, папа? Что?
— Ты что-то задумала, да, Рокайо Ньево? Что?
— Скажи мне лучше, отец, как твоё здоровье?
— Не переводи разговор, дочь, иначе я не знаю, что сделаю…
— Отец, а я ничего не перевожу… Ещё раз спрашиваю тебя, Ваухан Ньево, как твоё самочувствие?
— Я чувствую себя на свои пятьдесят восемь… Не больше и не меньше! Так что ты задумала, Рокайо? Ответь! — с каждым словом голос папы становился всё тише и строже, как когда-то в детстве. Тогда я до ужаса боялась этих стальных ноток его низкого голоса, несущих с собою моё наказание…
— Послушай, отец… Я всё узнала. Врата будут работать ещё год, может, немного больше. Я схожу туда и приведу эту дурочку обратно… Если надо будет, вколю ей новое лекарство и притащу на своём горбу!
— Нет! НЕТ, я сказал! Ишь, что задумала! А как же я? Как же твои дети? Ты в первую очередь мать, а потом уже сестра и дочь… — он схватился за голову. — Великая, за что мне всё это? Где я провинился?
И он заплакал. Я сначала опешила, а потом обняла его и прижала голову папы к своей груди.
— Папочка, ну, что ты такое говоришь… Я уже всё продумала, — зашептала я ему в волосы, — ты останешься с детьми… Им и всем в посёлке скажем, что я уехала на курсы в столицу по приглашению доктора Эйтерсса Винна, он и правда звал меня туда. А я схожу на разведку… Если всё будет там плохо, то через тридцать дней я вернусь… Плохо — это голод, эпидемия, война… Понимаешь? — я быстро шептала всё, что скопилось у меня в голове. — Я не буду просто так рисковать… Но подумай сам: этот чужак живёт не далеко от Врат с той стороны, иначе бы он не попал к нам без коня и оружия… Он же сам говорил, что сбегал от погони… Папа, нужно попытаться… Порядок символов у нас есть, про втрорую вибрационную волну я помню, дни после выхода из Врат буду отмечать в очень маленьком календарике… Я вернусь! Обещаю тебе! А Великая Ада мне в этом поможет! Вспомни, ты сам дал мамочке обещание, что попробуешь вернуть нашу Миладу домой… И я ей его дала!
— О чём ты говоришь, Айо? Разве смог бы я отказать умирающей Рамине? — отец поднял своё красное и осунувшееся лицо и посмотрел мне в глаза. — Детка, а если и ты сгинешт ТАМ, не вернёшься ко мне и детям… Что будет со мною, ты подумала?
— Папочка, да что со мною будет? — я придала голосу нарочитую весёлость. — Ты сам знаешь, что приключения и я — это понятия настолько разные, насколько разные Свет и Тьма. Если я почувствую опасность, то сразу же вернусь обратно! Я клянусь тебе!