Я хмыкнула: знало всё селение эти прогулки к мельничихе, что жила под горой, внизу, чуть в стороне ото всех, рядом со своей мельницей. Да и Калдия про них знала. Только уходить от отца своих детей не торопилась…
— Ну-у-у… Вижу, на горизонте, под горой, где Врата, что-то синеется… Потом зазеленело. И тут как бахнет! Я сначала испугался, а потом решил посмотреть… когда всё стихло… А он лежит… и стонет… На наших, вроде, не похож!
— А ты запоминай, дочка, запоминай… — отец выразительно посмотрел на меня, и я кивнула ему. Что тут было запоминать? Синий, потом зелёный и звук, похожий на взрыв. Так работали Врата нашей Вершительницы Ады. Уже несколько сотен лет никто не открывал их. Мы, жители Адании, считали, что эти знания утрачены. Ан нет! Погляди ж ты! Кто-то смог с той стороны пробиться к нам! Правда, непонятно, откуда, из какого мира, и как… Сейчас ответов на эти вопросы у меня не было. Одна надежда на то, что чужак очнётся, а я ему в этом помогу, и тогда…
Так, в раздумьях, я не заметила, как добрела вслед за отцом с его ношей до родительского дома. Ольдат так и скрипел сапогами по тропке за мной, что-то рассказывая себе под нос. Я его уже не слушала…
Часть первая. Глава первая. Чужак.
Глава первая. Чужак.
Под причитания матушки папаша доставил безсознательного незнакомца в гостевую комнату… Его широкий лоб уже истекал потом. Смахнув его, он сказал:
— Твоя очередь, Айо. Рамина! Помоги своей дочери! — и вышел из комнаты, незаметно потерев поясницу.
— Неси ножницы портновские и горячую воду! — сказала я матушке, и, пока та суетилась на кухне, я трогала лоб чужака. Он был очень горяч.
Матушка задышала за моей спиной, и я вымыла в принесённой воде руки: мужчине она была пока без надобности.
— Неси винный уксус, будем обтирать, потом — шерстяные носки и панталоны, вязаную рубаху из волчьей шерсти, что ты о прошлом годе связала отцу…
— Да как же… — запречитала матушка, но я строго осадила её: — Отец её всё равно ни разу не надевал… А человеку нужнее она будет… Всё равно помолька сожрёт…
Стянув с больного сапоги и перчатки, я попробовала снять одежду, но поняла по его стонам, что мой первоначальный план со срезанием был верным. Одежда была разрезана, и чужак сверкнул своим смуглым поджарым телом. Белья на нём, почему-то, не было.
Острые черты лица казались иноземными, нездешними. Их оттеняли чёрные круги под глазами и острый, длинный, похожий на вранов, нос.
На висках обнаружились несколько седых прядей, и я поняла, что чужак не так уж молод, как мне показалось в начале. Я взяла чистую тряпку и начала обтирать незнакомца. У него уже начинался бред. Стоило бы сварить ему отвар из черемики, но сбить температуру требовалось немедленно.