Включаю наощупь ночник.
Оглядываюсь.
Я одна, в доме тихо.
Сажусь на кровати, какое-то время пытаюсь отдышаться, чувствуя ужасную слабость внутри.
Но надо двигаться. Хочется пить, желательно, того напитка, что давала тетка. И надо зарядить телефон. Судя по всему, я проспала полный день, наверно, мама и папа с ума сходят!
Ищу зарядку, включаю телефон.
И удивляюсь на безмолвие.
Нет, в соцсетях полный порядок: Лаура уже десять сообщений прислала, удивляясь, что я не отвечаю ей, Скотт тоже подключился, в нашем общем чатике – безумие и угрозы приехать за мной.
Торопливо отписываюсь, что все хорошо.
Чат тут же взрывается смс с вопросами. Но я пишу, что потом на все отвечу, и выхожу.
Звонков мамы и папы нет.
Так странно.
И страшно.
Неужели, они уже сюда летят?
Но почему не звонили?
Я старательно думаю о чем угодно, кроме произошедшего со мной и Алией этой жуткой ночью.
В памяти по-прежнему нет никаких воспоминаний о том, как я попала в дом бабушки.
И это жутко.
Страшась, проверяю себя на наличие… Следов? Хоть каких-то… На запястьях – синяки от пальцев. Это те парни хватали. Подхожу, пошатываясь к зеркалу.
На горле, груди, ничего нет. Ниже – нет. И, судя по ощущениям, ниже – тоже ничего. Губы, правда, побаливают… Потрескавшиеся от обезвоживания и красные, словно… Натертые? Как я так успела? Обо что терлась?
Обессиленно падаю на кровать.
Ох, и погуляла ты, Нэй… Вот всегда мама мне говорила, что ночные клубы – зло, а я…
Ну ничего, теперь я точно это знаю.
Но как же там Алия?
Стоит вспомнить сестру, как открывается дверь, и Алия возникает на пороге.
Видит меня, сидящую на кровати, и тут же со слезами бросается на пол передо мной, обнимает колени:
– Ох, Наира! Прости меня, прости, пожалуйста! Это все я! Я виновата! Прости!
Я машинально обнимаю ее, плачущую, за шею, затем тяну за руки с пола, чтоб посадить рядом.
Она плачет, тихо и сбивчиво продолжает просить прощения.
– Я так виновата, Наира, так виновата… Я не думала, что так будет! Не думала, что они…
– Как ты себя чувствуешь? – перебиваю я ее.
– Ох, лучше, я же только раз отпила… А ты половину коктейля… Я в себя уже в машине Рустама пришла.
Она отворачивается, машинально касается щек. И я вижу на них синие пятна.
– Что это? Алия? Что?
– Это… Это Рустам… По щекам нахлестал…
Я в ужасе смотрю на щеки сестры, а в душе назревает яростный протест. За что он ее? За то, что нас опоили? Разве мы в этом виноваты? И вообще, какое он право имеет? И сам-то откуда там взялся?
– Ему тот мужчина позвонил, который нас спас… – поясняет сестра, – он паспорт у тебя в сумочке нашел, пробил информацию, нашел номер брата. И Рустам за нами приехал. Ты была без сознания, а я уже пришла в себя. Так испугалась, что ты умрешь! Прости меня, Наи! Прости!