Но я отказывался - иногда забота матушки была слишком удушающей. Да и заметить, что я плохо иду на поправку, было бы проще. А мне некогда было утешать матушку - у меня была цель. Очень важная. Самая важная цель моей жизни.
Хотя кошельку моих родителей тоже доставалось - они день через день пытали целителя на предмет того, что нужно купить для моего выздоровления. И покупали. Продукты, накопители, редкие травы для настоек, что готовил самый дорогой аптекарь столицы. Подозреваю, целитель академии изрядно пополнил свои запасы, и я не возражал - пусть, лишь бы не мешали.
Домашний суд над Мараей стал едва ли не дешёвым цирковым представлением.
Отец преступницы в роли судьи, императорский поверенный, известный своим предубеждением против любого, кто не был сосудом для благородной аристократической крови, княгиня, что давила на жалость всеми возможными способами.
Я нервничал, что Лиззи не выдержит и простит Мараю. Но моя девочка оказалась сильна. Да и сама Марая, глупая курица, помогла своей визгливой истерикой.
Ревновала ли она? Сомневаюсь. Она была хищницей во время гона, которую ранили и у которой из-под носа увели богатую добычу.
К концу заседания, когда стало абсолютно ясно, что магически одарённая аристократка едва не убила другого не менее одарённого аристократа, покушаясь на бездарную девушку, я успокоился - Лиззи ничего не угрожало и рядом с ней был отец.
Я заметил его взгляды, его поддержку, его теплоту по отношению к дочери - моя девочка в надёжных руках.
Несмотря на добродушный вид и по-детски круглые щёки, такой человек, как Арчинский, не мог за одну недолгую человеческую жизнь достичь того, чего достиг. Не мог, если не обладал такими качествами, которые помогли бы ему. И этот толстяк смог. Значит, его ум был острее бритвы, и теперь мне становилось понятно, в кого его дочь такая сообразительная и талантливая.
И раз такой человек, да ещё и любящий её, рядом, ей не грозит никакое хитроумие Делегардовых.
Мне не хотелось при князе и его семье признаваться в своей глубокой привязанности к Лиззи, и надеюсь, она не поняла почему меня перенесло к ней в момент атаки Мараи и не связала это с моими ночными визитами в её опочивальню.
Оставался ещё один важный момент в выстроенной мной ловушке, ловушке на мою драгоценную птичку, мою мечту. И решить его мне помог случай - я услышал разговор Лиззи и её отца после того, как мы вышли из гостиной, ставшей ненадолго залом суда.
То, что купец Арчинский заметил моё к ней отношение, давало надежду, что план сработает, и я позволил себе представиться и отозвать купца на минутный разговор.